– Хм… Остроумно! Только вот, к сожалению, технически невыполнимо… во всяком случае, по моему разумению. Вам ведь нужна вся семерка, без изъятия, – иначе ничего не выйдет, а некоторые из палантиров практически недосягаемы. У нас в Мордоре один-единственный, и с ним проблем нет. Палантир Денетора, надо думать, прибрал к рукам Арагорн, Саруманов – достался Гэндальфу… Ну, до этих, пусть теоретически, добраться можно. Итого – три. Но есть еще палантир закатных эльфов: тамошний владыка Кирдэн хранит его в башне Эмин-Бераида – чем это для вас лучше Лориена? Только что путь длиннее… Ну, и наконец – палантир Осгилиата, сброшенный некогда в воды Андуина (где его теперь искать?), и еще два арнорских, из Аннуминаса и из башни Амон-Сул, – эти пребывают на затонувшем корабле, на дне Льдистого залива. Если хотите, могу сообщить вам точные координаты, но решительно не вижу, чем бы это могло вам помочь…

Халаддин почувствовал, как у него зарделись кончики ушей. Нахальный щенок! Вознамерился в три минуты решить задачу, которую величайший математик всех времен обмозговывает уже небось не первый год… Так что он несказанно удивился, услыхав слова Шарья-Раны:

– А вы молодец, Халаддин… Право слово, я сейчас только по-настоящему успокоился: значит, вы все-таки взялись за складывание этой головоломки – и теперь вас ничто уже не остановит.

– Да, ловко вы меня в это дело втравили, – пробурчал он, – ничего не скажешь. А кстати, где спрятан наш, мордорский палантир? Это я так, на всякий случай…

– А вы попробуйте догадаться сами. Цэрлэг вас за этот месяц небось чему-то научил, нет?

– Ну, вы и задачки ставите!.. Хоть скажите, когда его прятали?

– Сразу после Кормалленской битвы, когда стало ясно, что Мордор падет.

– Ага… – Он на пару минут погрузился в размышления. – Значит, так. Сначала – где его заведомо быть не может: во всех ваших убежищах, партизанских базах, и прочая, и прочая. Объяснять надо?

– Мне – нет. Давайте дальше.

– В самом Барад-Дуре, со всеми его замечательными тайниками, прятать нельзя – впереди штурм и пожары…

– Логично.

– Переправлять за границу стремно. Во-первых, именно в это время – сразу после Кормаллена – тысячу раз попадешься по дороге, во-вторых, кто его знает, как поведут себя после поражения тамошние агенты… Хотя спрятать его, к примеру, в Минас-Тирите было бы весьма соблазнительно!

– Н-н-ну… Ладно, принимается.

– Пещеры, заброшенные шахты, старые колодцы исключаем: вокруг таких мест отирается куда больше случайного народу, чем обычно думают. По той же причине нельзя его утопить, привязавши к буйку, в каком-нибудь симпатичном заливчике Нурнона: рыбаки – люди любознательные.

– Опять верно.

– Короче говоря, я, пожалуй, закопал бы его в глухом, безлюдном и совершенно неприметном месте, в горах или в пустыне, хорошенько запомнив ориентиры. Хотя, конечно, тут есть свой риск: придешь за ним лет через пять – а валун, под которым он лежал, вместе со всем склоном снесло в речку оползнем… Или нет, стойте, – вот еще замечательный вариант! Заброшенные руины с настоящими тайниками, вдали от всякого жилья, куда нормальный человек в жизни не полезет, – ну, вроде Минас-Моргула или Дол-Гулдура.

– Да-а-а… – протянул назгул. – Вам палец в рот не клади… Все точно – Дол-Гулдур. Я сам его тогда и отвез. Туда – на планере, обратно – пешком: один ведь, планерную катапульту запустить некому… Палантир переведен в режим «прием» и невидим для остальных кристаллов: лежит он в тайнике за шестиугольным камнем в задней стенке камина в Большом зале; обшит рогожей с серебряной оплеткой – в руки можно брать безбоязненно. Пазы тайника появляются при одновременном нажатии на соседний, ромбический, камень и на левый нижний в каминном своде – до него можно дотянуться только ногой. Вы запоминайте, повторять не буду.

– А я мог бы воспользоваться этим палантиром?

– А почему нет?

– Ну, кристалл-то магический, а вы вроде говорили, что я ни к какой магии не должен иметь касательства.

– Кристалл – магический, – терпеливо объяснил Шарья-Рана, – а связь – нет. Если вы, к примеру, будете использовать палантир в качестве грузила для сети, то пойманные ею рыбки не станут от этого волшебными, исполняющими три желания.

– Тогда уж, одно к одному, расскажите, как им пользоваться.

– Ну и с кем вы собрались через него общаться? С Гэндальфом? Впрочем, это ваше дело… В принципе ничего сложного тут нет. В оптике разбираетесь?

– В пределах университетского курса.

– Все ясно… Тогда лучше «на пальцах». Внутри палантира есть две постоянно горящие оранжевые искорки. Соединяющая их линия соответствует главной оптической оси кристалла…

Халаддин молча слушал объяснения назгула, удивляясь тому, с какой четкостью тот рассовывает всю эту сложную и весьма объемную информацию по полочкам его памяти. Дальше начались вещи совсем уж диковинные. Темп объяснений Шарья-Раны стремительно нарастал (а может, это время замедлялось? – он теперь и этому бы не удивился), и хотя мозг Халаддина в каждый отдельный миг воспринимал лишь одну-единственную фразу – смысловой иероглиф, не имеющий связи с контекстом, – он был абсолютно уверен: в нужную минуту все эти сведения – о партизанских отрядах Хмурых гор и о дворцовых интригах в Минас-Тирите, о топографии Лориена и о паролях для связи с мордорскими резидентами во всех столицах Средиземья – незамедлительно всплывут в его памяти. И когда это внезапно окончилось и стоянку затопила вязкая, будто бы загустевшая от холода предутренняя тишина, первой его мыслью было: немедленно разыскать в аптечке Элоара яд и дальше уже никогда с ним не расставаться. В жизни случается всякое, а он теперь осведомлен о таких вещах, что ни при каких обстоятельствах не должен попасть в руки врага живым.

– Халаддин!.. – окликнул его Шарья-Рана; голос был непривычно тих и прерывист – казалось, будто назгул задыхается от долгого подъема. – Подойди ко мне…

«Да ему ведь совсем скверно, запоздало сообразил он, как же я сам не заметил, полено бесчувственное… что с ним? – похоже, сердце…» Мысль эта – «сердце призрака» – отчего-то не показалась ему нелепой ни в то мгновение, ни в следующее, когда он отчетливо понял: Все! – благо уж чего-чего, а умирающих он за эти годы нагляделся досыта. Голова сидящего назгула бессильно качнулась, и он прикоснулся к плечу опустившегося перед ним на колени человека.

– Ты все понял? Все, что я тебе сказал?

Халаддин лишь кивнул – в горле застряло что-то шершавое.

– Больше мне дать тебе нечего. Прости… Только еще кольцо…

– Это – из-за меня? Из-за того, что вы… мне?..

– Даром ничто не дается, Халаддин. Погоди… Дай-ка я об тебя обопрусь… Вот так… Время уже кончалось, но я успел. Все-таки успел… Остальное теперь не важно. Дальше пойдешь ты…

Шарья-Рана некоторое время молчал, собираясь с силами; потом заговорил, и речь его почти что обрела прежнюю плавность: