– Расслабься, – повторил Джекс. – Единственное, о чем тебе следует сейчас думать, так это о том, что ты более желанна, чем кто-либо другой в этой комнате. Все здесь хотели бы оказаться на твоем месте.

– Вот теперь ты определенно слишком многое себе позволяешь.

Его смех оказался на удивление обезоруживающим.

– Тогда уверь себя, что все хотели бы быть на моем месте, чтобы потанцевать с тобой.

С усмешкой, которую он, должно быть, украл у самого дьявола, Джекс обхватил Теллу за бедра и увлек на танцевальную площадку. Для человека, придающего огромное значение своей репутации, вел он себя так, будто ему плевать, что подумают о нем окружающие. В настоящее время исполнялся очередной танец, и Джекс вклинился между другими парами. Вел он себя совершенно неуважительно, но танцором оказался невероятно искусным. В каждом его движении сквозила небрежная грациозность, соответствуя музыкальному ритму его слов, когда он прошептал Телле на ухо:

– Чтобы добиться успеха в нынешнем предприятии, нужно забыть, что это всего лишь игра. Призови ложь себе в союзницы, и через некоторое время так свыкнешься с ней, что она станет казаться правдой. Не говори себе, что наша помолвка мнимая, а вместо этого уверь себя в моей к тебе любви. Представь, что я желаю тебя больше всех женщин мира. – Он притянул ее ближе и провел рукой по ее шее сзади, играя с повязанной вокруг горла лентой. – Если ты сможешь убедить себя, что все это правда, то и у других отпадут всякие сомнения.

Он снова закружил ее в танце, а с потолка клетки тем временем стали спускаться толстые ягодно-красные тросы, к которым были привязаны одетые в перья акробаты. Они рассыпали пригоршни звездной пыли и стекляруса, от которых окружающее пространство казалось искрящимся магией. Телла и Джекс продолжали кружиться, пока не превратились в водоворот из золотой пыли и дымки, лепестков цветов и пальцев в волосах. На мгновение Телла поддалась предательской фантазии, которую описал Джекс.

Она вспомнила их первую встречу. Тогда она сочла его наглым и ленивым, но в то же время настолько красивым, что в его присутствии забываешь обо всем на свете. Не будь он таким чудовищем, она могла бы задаться вопросом, похож ли поцелуй с ним по вкусу на то яблоко, которое он продолжал кусать, или на что-то куда более опасное. Затем, ради поддержания затеянного ими обмана, она вообразила, что и Джекс воспылал к ней чувством с того момента, как увидел ее в экипаже, понял, что желает обладать ею сильнее, чем любой другой женщиной.

И вальсируют они сейчас не для того, чтобы укрепить его репутацию безжалостного убийцы, столь необходимую для завоевания трона, а чтобы заполучить ее, Теллу.

Вот зачем он подарил ей такое великолепное платье и пригласил на танец. Телла вообразила, что любовь – это место, которое она хотела бы посетить, и кокетливо улыбнулась. Джекс в ответ криво усмехнулся.

– Так и знал, что ты справишься.

Он поднес губы к ее уху и нежно поцеловал его. Грудь ее затрепетала, когда его рот опустился ниже, и он снова поцеловал ее с чуть большим пылом, задержавшись в чувствительном месте, где подбородок встречается с шеей. Телла в ответ впились ему пальцами в спину.

Музыка грянула сильнее, скрипки с арфами и виолончелями выводили разнузданную чувственную рапсодию, будто желая перенести в другое время и место.

Все присутствующие в клетке продолжали с восторженным интересом следить за кружением наследника и его избранницы. Они так и впились в них сотнями нетерпеливых глаз и, раскрыв рты, наблюдали, как губы Джекса продолжают скользить на шее Теллы, пока их ноги выписывают по полу танцевальные па.

– Пожалуй, стоит дать этим людям более весомый повод для сплетен. – Джекс провел костяшками пальцев по ее ключице. – Если, конечно, ты меня больше не боишься.

Телла одарила его дикой улыбкой, чувствуя, как сердце подпрыгнуло у нее в груди. Пусть знает, что она способна выполнить условия их сделки.

– Вообще-то, я никогда тебя не боялась.

– Готова это доказать? – Джекс опустил свои пронзительные глаза на ее рот.

«Снова он бросает мне вызов», подумала она.

Кровь в жилах Теллы вскипела. Обычно она не раздумывала, прежде чем поцеловать молодого человека, просто в какой-то момент его рот накрывал ее, а язык требовал впустить, пока руки шарили по ее телу. Но с Джексом наверняка все будет по-другому. У Теллы было такое чувство, что его умелые руки точно знали, что делать, где прикоснуться к ней, насколько сильно надавить. Что же до его губ, то сейчас они казались игривыми, но она не знала, будут ли они нежными или грубыми, и ее пульс участился при мысли о любой возможности.

Джекс приложил ладонь к ее щеке и снова закружил.

– Помоги мне убедить их, – прошептал он.

Телла и сама не знала, почему колеблется.

«Всего один поцелуй».

Вдруг ей стало очень любопытно. Однажды Джекс станет правителем, а теперь хочет поцеловать Теллу на глазах у самых влиятельных людей государства.

Она скользнула рукой по его шее. Его кожа оказалась очень холодной – от прикосновения ее пальцев по ней побежали мурашки. Очевидно, и Джекс не так безмятежен, каким хотел казаться.

– Сдается мне, теперь нервничаешь ты, – поддразнила Телла.

– Просто мне интересно, изменишь ли ты после этого мнение обо мне.

Он с силой прижался к ее губам. Вкус его поцелуя напоминал изысканные кошмары и украденные мечты, крылья падших ангелов и флаконы плененного лунного света. Телла испустила стон, когда его язык проник к ней в рот и принялся исследовать сокровенные глубины.

Своим твердым телом Джекс плотно прижался к ее – мягкому и женственному. Он запустил пальцы ей в локоны, а ее ладони тем временем проникли ему под рубашку и принялись ласкать крепкие мышцы спины. Так страстно люди обычно целуются за запертыми дверями или в темных переулках, вдали от посторонних глаз, а не на залитой светом танцевальной площадке на виду у всей империи. Но Джексу, похоже, было все равно.

Его пальцы нащупали ленту на ее шее и скользнули под нее, еще теснее прижимая ее губы к своим. Он не пробовал ее на вкус, он пожирал ее, как будто только что нашел что-то давно утраченное. Затем его руки пробрались под тянущиеся по ее обнаженной спине нити драгоценных камней; должно быть, он успел снять перчатки, потому что она кожей почувствовала холод его пальцев, которые смело сжимали и требовали, заставляя задуматься, в самом ли деле они с Джексом только играют на публику?

Она всхлипнула, а он застонал. Ей не хотелось, чтобы поцелуй заканчивался. За подобное можно и умереть.

Божьи зубы!

Поцелуй, за который стоит умереть. Только один человек в истории империи целовался, как будто…

Джекс укусил ее, впившись в губу своими острыми зубами так сильно, что выступила теплая кровь. Телла резко отстранилась, упершись рукой ему в грудь и тут заметила, что не чувствует биения его сердца.