теперь? Я точно не Зверь, но и, похоже, не человек. Колдун? Я - колдун? Я что, могу проклинать и портить посевы? Бред! Как может укус Зверя дать человеку сверхъестественные способности? Но я же потом укусил колдуна, может я от него чем заразился? Как это вообще работает? Пёсья кровь! В Тримере обязательно нужно поговорить с Мастером Назарэ. А пока можно попытать эту, как её, Арьяну. Она мне должна, за спасение от петли либо костра. Что-то же она должна знать!»

Наконец доволок тело до дороги. Помахал рукой выглядывающим горожанам - те ответили радостными криками. Огней в Жатанасе стало больше. «Ещё немного, пёс меня раздери. Защиту преодолеть и можно расслабиться.» - Внутренний голос наполнился ядом сарказма. – «И почему же она на меня тоже действует, прямо как на Зверя? А, пёсья кровь, почему же это? Никто не знает? Нееет, никтооо… Откуда же мне знать? Это же настолько неочевидно!» Тимур застонал, прорываясь через невидимый барьер. «С другой стороны, Зверь через него не мог пройти, а значит я всё-таки не Зверь. Так, просто оборотень. Что вы, оборотня никогда не видали? Ну такого, обычного. Да каждый день, куда не плюнь!..»

Он сбросил с плеча импровизированные ремни. Глубоко вздохнул. «Я схожу с ума. Соберись, тряпка. Незачем пугать этих бедных людей им и так досталось.»

- Это он? Это Зверь? А кто ж ещё? А выглядит как человек… Дура ты, они все после смерти становятся людьми!

Тимур присел рядом с телом, окружённый плотным кольцом горожан.

- Дайте лампу, - он раздвинул веки трупу. Глаза помутнели, но жёлтый цвет ещё был различим. Тимур приподнял губу мертвецу. «Клыки всё ещё увеличены. Даже после смерти. Он же мёртв?!» - рука потянулась к револьверу – «Не дури, никто не выживет после четырёх пуль, ни Зверь, ни человек. Но в башку нужно было выстрелить для верности.» Охотник взял руку мёртвого мужчины – ногти длинные, клиновидные. «Тоже как будто не до конца вернулись к исходному состоянию. А может он так и выглядел до превращения?»

Тимур поводил фонарём над трупом. «Нет следов укуса или глубоких царапин.»

- Ну ка, помогите перевернуть.

«И тут нет. Дерьмо собачье! То ли он обратился в результате проклятья, как говорил Назарэ, то ли был как я. У меня же тоже шрамов не осталось. Теперь уже и не спросишь.»

Охотник распрямился, простонал, разминая спину.

- Всё, я осмотрел тело. Вскрыть бы его ещё, - Тимур поскрёб бороду, - но я, пожалуй, не хочу видеть содержимое его желудка. Рекомендую вам сжечь этого людоеда. Чтобы наверняка. Он даже мёртвый меня раздражает. И тряпки эти тоже сожгите, они все в его крови. И порвались пока тащил.

«Пёс меня раздери, как же я устал.»

- Эта ваша, Арьяна, где?

- Где вы и оставили, ваше благородие, там и сидит, я ещё охрану поставил, чтобы никто не полез.

Охотник обернулся к вездесущему мужичку.

- Хороший ты человек, Богус, правильный. – Тимур похлопал его по плечу, приобнял и повёл в сторону. - Может проводишь, а то я пока ещё найду тот дом. Я даже сейчас плохо понимаю с какой мы стороны вашего замечательного городка из одинаковых зданий…

- Идёмте, ваше благородие, идёмте. А что до домов, так такие быстрее возводить. Места тут у нас спокойные, ни смерчей, ни ураганов, ливни и те нечастые. Вот и строим что полегче.

Глаза Тимура слипались, тело всё стонало, каждая мышца болела, словно он в одиночку разгрузил целый отцовский корабль, полный улова.

- Богус, эй, слышишь, - подал голос Тимур, - не давай людям сразу много есть. Это их может убить. Я видел такое, корабль бывало приплывал на недели позже и там одни скелеты, а не люди, прям как вы. Нельзя сразу много еды, бульончики там, отвары…

- Понял, понял, ваше благородие. Спасибо за заботу.

Колдунья встречала их на крыльце, беседуя с охранниками.

- Вот, ваше благородие, цела и невредима, как вы приказывали. Что дальше с ней делать?

- А? Да, что-то надо делать. Но мне бы, пожалуй, сначала… пёсья кровь, язык заплетается…

- Отдохнуть ему надо, - тихо вставила Арьяна, - ведите его ко мне, у меня в доме посвободнее.

- А ежели он у тебя окочуриться, колдунья?

- Зачем мне это? Ты, Богус, если волнуешься - этих доходяг приставь, пусть сторожат до утра.

- Филипп, Тихон, помогите его благородию добрести, а то он уже на ногах не стоит. А ты, Арьяна, не думай, что мы про тебя забудем, всем городом будем решать, что с тобой теперь делать.

- Я всегда действовала только во благо Жатанаса и его жителей, ты знаешь, - женщина посмотрела в глаза Богусу. Тот отвёл взгляд.

Тимур уже едва шагал, загребая носками землю. «Я всё решу, но завтра,» - хотел он сказать, но язык отказался повиноваться.

- Раньше мы не знали, что ты колдуешь.

- Что это меняет? – женщина резко остановилась. Скрестила руки на груди.

- Для кого-то – всё. – Богус развёл руками.

Арьяна вздохнула. Мотнула головой на украшенный цветами домик.

- Пришли. Заносите, лавка слева.

***

- Ну, как там его благородие?

Тимур открыл глаза.

- Спит ещё.

Небольшая комната, аккуратно заправленная кровать в дальнем углу, цветы в горшочках на подоконнике, пучки трав на верёвочке, банки с порошками на полках.

- А может ты его уже уморила? А ну дай пройти!

- Да пожалуйста!

- О, проснулись, ваше благородие?

Охотник спустил ноги с лавки.

- Ага.

- Ты ж сам его и разбудил своими воплями, - тихо проворчала Арьяна.

Живот Тимура очень громко заурчал.

- Ох, вы же вчера нам всю свою еду отдали, - Богус прижал шляпу к груди, - сейчас на центральной площади мы организовали раздачу пищи. Вы тоже подходите. Только мы там отдельно не готовили, как у всех будет, только мясной бульон. Мы уже к стаду сходили, бычка забили, там правда кожа да кости, прям как у нас.

Богус виновато засмеялся.

Тимур хмурясь кивнул. Посмотрел на Арьяну. «Так вот ты какая, колдунья, в свете дня.» Русые, чуть волнистые волосы, выбивающиеся из-под чепца, каре-зелёные глаза, припухшая щека, тонкие пальцы с голубоватыми венками, синее платье с грязной, испачканной в земле юбкой. «Так и не переоделась со вчера. Я ночевал у неё дома, а она не попыталась меня убить или