укус или царапина! Нет, я к тому, что колдуны заражены, как и Звери, только в лёгкой форме. Как доярки заражены оспой. Поэтому наших сил хватает, чтобы справляться с обращением, возвращать человеческий вид. А люди, обращённые в Зверей, тяжело больны.

«И сила, что есть в крови колдуна, оказывается медикаментом, она возвращает контроль над телом, ослабляет заразу Зверя! Вот поэтому я вернул человеческий вид, разорвав горло Исмаилу. Это что же выходит, колдуны, разносчики заразы и они же источник лекарства? Но вылечился ли я? Не стал ли я ещё чем-то более худшим, чем Зверь или колдун? Что произойдёт, если укушу человека я? Что я передам своим детям и что вообще у меня родится?»

- Пёсья кровь… - Тимур застонал, обхватив голову руками. Женщина поняла по-своему.

- Не убивайся так. Была бы вакцина, её бы давно нашли!

Он поднял на неё взгляд.

- А думаешь это кому-то нужно? Анклаву? Думаешь, Охотникам выгодно, чтобы Зверей стало меньше?

- Ну… да… как иначе?..

Тимур скривился. Встал, потянулся.

- Мне нужно возвращаться. Нужно поговорить с один человеком, возможно единственным, кому всё это не безразлично. Если он придумает, как подтвердить или опровергнуть мои умозаключения, а может быть даже придумать что делать дальше… Если всё получится, это будет переломный момент в жизни Нимулона. Да что там Нимулона, всей Ларнеи!

Охотник расстегнул шинель, Арьяна тактично отвернулась от его голого торса. Надел свежую сорочку, немного узковатый пиджак, подошёл к лестнице и закричал:

- Богус! Эй, Богус! Ты ещё мне лошадь обещал!

- Сейчас выясню, ваше благородие! – мужичок закричал в ответ. Тимур услышал шаги над головой, скрип балконной двери и голос с улицы. Богус кого-то опрашивал. Потом снова топот по доскам пола и вот он уже на ступенях.

- Коневоды пару часов как уехали, скоро будут с табуном. Подберём вам лошадку, посмирнее да повыносливее, ваше благородие. Вы что же это, уезжать собрались? Вечером танцы будут, музыка.

- Куда вам танцы, первый день только оживать начали, - хмыкнул Тимур.

- Жить нужно прямо сейчас, потом возможности может и не быть, - улыбнулся во весь рот Богус, пыхнул сигарой.

- Мне пора, - молодой мужчина надел шинель, снял шляпу с вешалки. – Вещмешок мой всё ещё там, у тебя валяется?

Он указал подбородком наверх.

- Обижаете, прибрали давно. Вон в шкафу, внизу, справа от вас. Трогать ничего не трогали, ваше благородие, просто переложили с пола.

- Да я ничего не говорю, спасибо, - Охотник запихнул внутрь запасную сорочку, надел лямки на одно плечо. – Где у вас стойла? Пойду встречать.

- На севере города, западнее центральной площади.

Мужчина перевёл взгляд на Арьяну.

- Тимур. Тимур Лангри, - он галантно, как учила мать, поклонился. – Не давай себя в обиду, колдунья. Может свидимся ещё.

- И ты береги себя, Охотник, - женщина сложила руки на коленях. Кожа её порозовела, круги под глазами побледнели. О прошедшей ночи напоминала только ссадина на щеке.

Тимур вышел из дома Богуса и побрёл на северную окраину.

«Дар как револьвер… Надеюсь ты права и только от меня зависит, как я его использую.»

Глава 6

Прерия шуршала травой по обеим сторонам дороги. Охотник скакал к Полуденному Тракту, едва сдерживая себя, чтобы не подгонять лошадь каждую секунду. Хотелось оказаться в Тримере как можно скорее, но он понимал, что, загнав кобылу, может оказаться пешим на середине пути.

Оставив ещё два золотых в «Осторожном суслике» и набив брюхо до отказа, Тимур обменял провизию в дорогу на свежие новости о событиях в Жатанасе. Переночевал в нормальной кровати, дав телу отдохнуть после ночёвок на голой земле в поле, после сеновалов и лавок, и снова в седло, через поля, перелески и рощи, уже медленнее, чем на дилижансе. «Надеюсь, хотя бы меньше привлеку в себе внимание. Что для бандитов заманчивее – напасть на почтовый фургон или на одинокого путника? Пожалуй, первое. Что с меня взять, я не выгляжу богачом.»

Чем ближе к Тримере, тем холоднее становились ночи. И темнее. Луна съедалась тенью планеты. «Скоро новолуние. Потом чуть больше двух недель и со мной что-то произойдёт. Или нет… Пёсья кровь! Хорошо, что я успею поговорить с Мастером Назарэ до этого. Самое поганое было бы просто сидеть и ждать, в неизвестности.»

***

Тимур встал с импровизированной лежанки из нарубленных еловых лап. Выбрался из палатки. За ночь её занесло снегом. Лошадка, заметив его, зафыркала, переступая с ноги на ногу.

- Сейчас, сейчас, только пожитки соберу, - изо рта вылетали густые облачка пара. – Только ради тебя – позавтракаю на ходу.

Мужчина похлопал себя по плечам, чтобы согреться. Шинель пока справлялась, а вот шляпа уже слабо спасала от холода. «Шапку что ли купить, лисью или из енота, такую, с хвостом, как у звероловов. И шерстяной свитер. Мастер Джамаль может что и выдаст, но поди такое убогое, что без слёз не взглянешь. Лучше уж жалование потратить. Но до него ещё несколько недель. Как раз после полнолуния. Очень удобно – пережил, получил деньги, не пережил – экономия Анклаву. Как им со мной повезло!»

Тимур оглядел стоянку, разбросал сапогом потухший костерок, чтобы уж наверняка. «Вроде ничего не оставил. Ну, последний дневной переход и я дома.» - он усмехнулся, - «Я уже Тримеру как дом воспринимаю, всего-то три месяца жизни и две Охоты потребовалось. Да и правильно, в Повитум я уже не вернусь, нужно в Тримере обживаться.»

Вставил ногу в стремя, вскочил в седло.

- Ну, пошла! Что ты сонная какая, сама же меня торопила. Имя бы тебе придумать… А, пусть и будет – Соня!

Он поддал пятками.

- Пошла! Скоро будешь овёс хрумкать, а не веточки обдирать. Шевелись, Соня!

***

Кобыла шлёпала копытами по грязи, в которую превратилась щедро удобренная снегом дорога.

«Давай-ка ещё раз, список дел, чтобы точно ничего не забыть в этот раз. Первое – Мастер Назарэ. Второе – архивы Анклава, Жатанас и нападения Зверей стаями. Третье – шапка и свитер или вязаная фуфайка. Четвёртое - …»

Человечек кинулся прямо под ноги его лошади, схватил за уздечку, повис. Соня заржала, дёрнула башкой. Из-под капюшона плаща человечка вылетела толстенная медно-рыжая коса.

- Помогите! Стойте! На помощь!

Тимур натянул поводья и отпихнул ногой странную личность. Та плюхнулась на попу, в грязь, на мужчину уставились гневные