воспоминаний Габриэль Кёпп, и вновь об изнасиловании детей.

«Я слышу, как один из русских хочет увести девочку: её мать многократно повторяет, что ей всего 9 лет. Русский не верит, он говорит, что немецкие солдаты делали то же самое, даже ещё хуже. И другие красноармейцы говорили нам потом, что немцы убили их родителей, братьев, сестер, целые семьи и так далее. <…> Я думаю, что русские солдаты такими обвинениями хотят оправдать то, что они себе позволяют с нами <…>

Девочка противится, но всё бесполезно. Не поднимая головы, я узнаю её по голосу. Я знаю, что она выглядит минимум на 13 лет, что она заметно крупнее меня. Её мать говорит, что пойдёт вместе с ними. Это бесит русского. Девочка плачет и начинает громко молиться. Это ещё более раздражает парня <…> Вскоре после того, как он со своей добычей удалился, снова открывается дверь, и другой русский подходит ко мне. Я делаю вид, что сплю, он поднимает мою голову, смотрит на меня, бормочет нечто вроде “слишком мала” и оставляет меня в покое».

* * *

Что бы ни говорили адвокаты насильников, прикрываясь фразами, что немцы делали то же самое, и ещё хуже (если говорить о лагерях смерти и газовых камерах, то они правы), но нет воспоминаний советских детей, аналогичных воспоминаниям Габриэль Кёпп. Были неоднократные случаи изнасилований, особенно в районах, охваченных партизанским движением, где зверствовали каратели, национальную принадлежность которых населению трудно было идентифицировать – эсэсовцы носили немецкую форму; но не было массовых групповых изнасилований вермахтом всего женского населения Киева и Минска… Не было. Хотя бы потому, что расовые законы категорически запрещали арийцам секс с низшей расой.

Габриэль «повезло» – травмированная морально и истерзанная физически, она осталась живой. А 15-летнего Эвальда Куске, с которым Габи подружилась, расстреляли. Это произошло через 4 дня, 29 января. В дом к беженкам вбежал крестьянин, успевший сказать, что за ним гонятся пьяные солдаты. Солдаты ворвались в комнату, нашли крестьянина, поинтересовались у присутствующих, есть ли среди них переводчик. Эвальд откликнулся (он немного знал польский язык) и поплатился. Расспросив крестьянина, солдаты выволокли его во двор и расстреляли. Затем они расстреляли мальчика…

Женская судьба Габриэль Кёпп трагическая. После 14-дневных пыток у неё исчезли месячные – их не было более семи месяцев; немецкие психологи, наблюдавшие более ста тысяч женщин, обратившихся к ним за психологической помощью, назвали это явление «красноармейским синдромом», или «красноармейской болезнью».

Габриэль Кёпп стала физиком, специалистом по элементарным частицам, профессором университета. Кошмарные сны, мучавшие её всю жизнь, не позволили ей создать семью – ни с одним мужчиной она не смогла сексуально сблизиться.

Психоаналитик, к которому Кёпп обратилась за помощью в 47-летнем возрасте, посоветовал ей написать книгу, но она не сразу решилась выплеснуть на бумагу свои чувства. В интервью Der Spiegel она призналась: «Работа над книгой стала для меня облегчением, но были моменты или даже часы, когда я просто выла во время работы. Но я должна была всё это высказать, мне это было важно, ведь это важная часть моей жизни». Одна из рецензий на её книгу названа удивительно точно: «14 дней пожизненно»…

…2018 год. Их осталось немного, бряцающих орденами и медалями завоевателей Восточной Пруссии, один из них, бронзовый, в исполнении скульптора Вучечича, долгое время возвышался в Трептов-парке, непонятно с какой целью держа в руках немецкую девочку. Судьба победителей разная. Одни бедствуют в нищете в разваливающихся каморках и до сих пор ожидают квартир, обещанных сначала к 50-летию, а затем к 70-летию Победы, другие – рассказывают правнукам о героической молодости и к 9 мая набирают охапки цветов. О негативе они постарались забыть…

* * *

Историк Биргит Бек-Хеппнер написала в послесловии к исповеди Габриэль Кёпп, что истинное количество изнасилованных женщин мы никогда уже не узнаем: «Статистика по Берлину, опирающаяся на данные медицинских учреждений, куда обращались пострадавшие от изнасилований женщины, приводится в книге Хельке Зандер и Барбары Йон “Освободители и освобождённые” – там говорится о 110 тысячах женщин, изнасилованных в Берлине, но это, так сказать, белые цифры, ведь многие женщины не обращались к врачам. К тому же многих женщин насиловали неоднократно».

Статистические данные, приведенные Зандер и Йон, основанные на записях о количестве пациентов, обратившихся к врачам, ужасающие: «К моменту штурма Берлина <…> в городе жили 1,4 миллиона девушек и женщин. В результате изнасилований 11 тысяч из них забеременели. Примерно 10 тысяч женщин расстались с жизнью»[52].

Цифры эти неоспоримые. Вопрос к читателям, не к авторам и редакторам сборника «Великая оболганная война – 2. Нам не за что каяться!» Действительно ли нам <им> не за что каяться? Сексуальные преступления, совершённые «в рамках широкомасштабного или систематического нападения на любых гражданских лиц, если такое нападение совершается сознательно», подпадают под квалифицированные Римским статутом преступления против человечности. Впрочем, авторов сборника можно понять. Россия подписала Римский статут, но… не ратифицировала[53]. Поэтому им каяться не за что. Об их удали поведал Солженицын в поэме «Прусские ночи»:

Кто-то выбил дверь в Gasthaus

И оттуда прёт рояль!!

В дверь не лезет – и с восторгом

Бьёт лопатой по струнам:

«Ах ты, утварь! Значит, нам

Не достанешься, бойцам?

Не оставлю Военторгу,

Интендантам и штабам!»

Кто-то бродит беззаботно,

Знатно хряпнул, развезло, —

И со звоном палкой вотмашь

Бьёт оконное стекло

«Где прошёл я – там не буду!

Бей хрусталь, дроби посуду,

Вспоминайте молодца!

<…>

В кой бы дом искать добычу?

Где богаче? Где верней?

Ванька в дверь прикладом тычет,

Глядь – а Дунька из дверей! —

Что по туфлям, по зачесу,

Джемпер, юбочка, ну – немка!

Тем лишь только, что курноса,

Распознаешь своеземку.

Руки в боки, без испуга

Прислонилась к косяку.

«Кто ты есть?» – «А я прислуга».

«Будет врать-то земляку!

Ни подола, чтоб захлюстан,

Ни сосновых башмаков, —

Пропусти!»

– «Да кто ж тя пустит?

Пьяный, грязный, тьфу каков!»

К парню – новые солдаты,

Девка речь ведёт иначе:

«Погодите-ка, ребяты!

Покажу вам дом богаче!

Немок-целок полон дом!»

Что происходило дальше, рассказали Рабичев, Габриэль Кёпп… Как поведала покорителям Восточной Пруссии наводчица из поэмы «Прусские ночи»: «немок-целок полон дом!»

Anonyma – Eine frau in