ухмыляющееся лицо. А потом она поняла, что так отражался в стекле их провожатый.

«Это же ксендз Патрик!» — поняла Грася и попыталась вырваться.

Неожиданно зазвонил церковный колокол, и наваждение тут же пропало. Девочка повернулась к священнику, с облегчением увидела, что с лицом у него все в порядке, и в тот же миг, взревев двигателем, машина рванула прочь.

Андроповск (бывший Любгород), 1988 год. 16 сентября, пятница

Капитан Волков сидел за столом в выделенном ему небольшом кабинете и просматривал рапорты с отчетами. Вчера местная милиция снова упустила черную «Волгу», хотя Камышев и Апшилава разминулись с ней, как они сами утверждали, максимум на четверть часа. Но поднятые по тревоге наряды ГАИ и патрульные прочесали весь город и окрестности, но чертовой машины и след простыл. Как и след Галины Ветровой, возможной свидетельницы, а теперь уже почти со стопроцентной вероятностью — очередной жертвы.

А тут еще с Лубянки на его имя пришел факс с докладом от польских спецслужб — как выяснилось, коллеги из Варшавы расследовали похожие дела о пропажах детей. Неизвестные преступники так же передвигались на черной «Волге», правда, уже двадцать четвертой модели, и их так же никто не видел — причем даже школьники в отличие от Союза. Но даже с учетом этой детали сходство было довольно серьезным, и это давало зеленый свет версии о международной банде черных трансплантологов.

Он схватил обжигающую кружку со сладким терпким чаем, сделал глоток, чувствуя, как растекается по телу тепло. Происходящее, по мнению особо ретивых коллег, попахивало вмешательством западных спецслужб, которые таким вот образом пытаются дестабилизировать социалистический лагерь.

«Если принять эту версию во внимание, то они используют тактику запугивания, — рассуждал про себя Волков. — Советские и польские граждане гибнут, милиция и органы госбезопасности, по расчетам той стороны, бессильны. В итоге в обществе растет напряжение и недовольство властями. Теория вроде как стройная, и все же что-то я, кажется, упускаю из виду… Может быть, тот ксендз, единственный помимо детей, кто видел машину? А ведь если бы на него не обратили внимание из-за криков девочки, у нас и того бы не было…»

Капитан госбезопасности отставил в сторону чашку, откинулся назад, опершись о спинку деревянного стула, и задумчивым взглядом посмотрел в окно. По двору отделения андроповской милиции разгуливала черная кошка.

* * *

В эту ночь Камышев не выспался и встал наутро с больной головой. Весь остаток вчерашнего дня они с Апшилавой носились по городу, опрашивая всех, кто только мог видеть черную «Волгу», увозящую в неизвестном направлении Галину Ветрову. Толку в итоге они не добились ровно никакого.

Зато о самой пропавшей выяснились интересные подробности. Сама Ветрова была родом из Андроповска, воспитывалась в хорошей семье, но потом случилась беда — родители погибли в автокатастрофе, и до совершеннолетия девушка росла в андроповском детском доме. Там она и познакомилась с Зинаидой Федотовой, обе сильно сдружились и в итоге надумали вместе поступать в Калининский институт на педагогический факультет. А пока Ветрова подрабатывала нянечкой в детском саду, где была на хорошем счету, хоть и слыла при этом человеком довольно замкнутым.

— И как же она с малышней общалась? — спросил, удивившись, Камышев у Натальи Викторовны, заведующей «Родничка», последнего во всех смыслах места работы пропавшей девушки.

Они приехали туда с Эдиком уже под вечер, когда опаздывающие родители суетливо забирали оставшихся детей. Садик был современный, возведенный уже в перестройку, и в Андроповске, как пояснил Апшилава, считался лучшим.

— С детьми она совсем другая была, — покачала головой заведующая, похожая выдающимися передними зубами на белку женщина средних лет. — Галя очень их любила, и они к ней тянулись. Ох, как же жалко ее, бедняжку…

— Что-нибудь еще можете о ней рассказать? — поинтересовался Валерий, пытаясь найти хоть какую-то ниточку. — Может, с кем-то она еще общалась помимо своей подруги Федотовой?

— Да в том-то и дело, что нет, — Наталья Викторовна при разговоре забавно морщила нос, из-за чего ее верхняя губа поднималась, делая свою обладательницу еще больше похожей на лесного грызуна. — У нее очень сложное детство было, знаете… Какая-то еще травма, не с родителями связанная, а с бабушкой. Но тут я вам не расскажу, потому что особо не знаю ничего. Просто слышала, что в детдоме ее приступы мучили какие-то. Ужас, в общем.

Заведующая махнула рукой и тяжело вздохнула. Больше у нее Камышеву с Апшилавой выяснить ничего не удалось, и оба вконец замотанных следователя вернулись в отделение, где обо всем доложили Волкову. И тот вдруг предложил им на следующий день съездить в андроповский детский дом — поговорить с воспитателями и директором. Уж очень странным показался чекисту тот факт, что похитители на черной «Волге» забрали обеих подруг. Причем Ветрова, если судить по резко оставленному жилищу и верить рассказу старушки-соседки о странном поведении перед побегом, явно была не в себе.

Дело продвигалось плохо, Камышев это и сам понимал, и поездка в детдом вряд ли могла дать им хоть что-нибудь толковое. Но Валерию очень хотелось проверить свою теорию о том, что жертвы черной «Волги» были объединены теми или иными недугами. А заодно, конечно же, найти зацепку, связанную с совпадениями в пропажах обеих подруг. Волков отнесся ко всем этим деталям с максимальной серьезностью и послал вместе с сыщиками свою помощницу — Веру Терентьеву.

Этим утром она ждала их обоих у крыльца отделения, когда еще даже не подъехал всегда пунктуальный Матвеич.

Глава 17. На краю леса

Поселок Лесозаготовителей близ Андроповска (бывшего Любгорода), 1988 год. 16 сентября, пятница

До детского дома нужно было ехать около получаса — он располагался не в самом городе, а на территории местного деревообрабатывающего комбината. Камышев сел впереди, Эдик с Верой расположились на заднем сиденье. Причем усатый следователь всячески пытался оказывать эксперту из Москвы повышенное внимание, но девушка стоически их игнорировала.

— Дурная слава у этого детского дома, — прохрипел Матвеич, когда им навстречу попалась дорожная табличка с перечеркнутой надписью «Андроповск», и машина бодро зашуршала по загородному шоссе.

— Почему-то я не удивлен, — усмехнулся Камышев, неожиданно осознав, что получилось это у него как-то натянуто. — Расскажете?

Погода в этот день опять выдалась по-сентябрьски мрачная — с нависшими свинцовыми тучами, сильным порывистым ветром и периодически срывающимся дождем. Самое то, как подумал Валерий, для очередного рассказа Матвеича.

— А как же, — кивнул тем временем пожилой водитель, отвечая на вопрос молодого следователя. — Его еще до революции открыли — кто-то из тверских купцов или дворян пожертвовал на сиротский приют. В двадцатые туда беспризорников