– Да ничего. Просто, на мой взгляд, этот самый Мохов больше всех подходит на роль человека, из-за которого Паша мог поменять свои планы. Кто бы еще со всей округи мог так на него повлиять, чтобы он на болота полез? Кто помер, кто уехал…

– Так и Мохов уехал. Я же говорю, в деревне уже лет пятнадцать никто моложе шестидесяти не жил. А старики ушли давно, один за другим. Кстати, а эта самая Ирина Поливанова не могла быть тем человеком, которого Паша встретил? Они ж в детстве тоже общались, и она в отличие от Мохова сейчас как раз в деревне. Что ей тут делать? Она с мужем приехала?

– Нет, одна, с маленьким ребенком. Но огород засеян, грядки ухожены, так что не на пару недель она здесь. Сказала, с конца апреля живет.

– И зачем ей это, интересно?

Веретьев представил медового цвета волосы, выгоревшие на солнце, пытливый взгляд глубоких серых глаз под высоким покатым лбом. Такие лица еще называют ясными.

– Оль, ты лучше моего знаешь, что за симпатичной барышней твой Паша вряд ли бы отправился в болотную глушь, да еще настолько этим походом увлекся, что забыл обо всех нас, – чуть резче, чем собирался, сказал Веретьев. – Ирина и ее соседи сказали, что Пашу в деревне не видели. А сама она в лес уйти не могла, у нее ребенок – кроха совсем. Она его без присмотра не оставляет.

– Она сказала, а ты и поверил, – горько сказала Ольга, – все вы, мужики, одинаковые. А что касается того, что Паша мог, а что не мог, так в нашей с ним жизни тоже всякое бывало. Просто я грязное белье перед всем народом не полощу, но и в экспедиции не просто так с ним таскаюсь.

Веретьев заметил, что мужики вокруг начали отводить глаза от неловкости. Дурацкий вели они сейчас разговор, лишний, неправильный.

– Вот что, – сказал он, – давайте к делу вернемся. С этого места Паша повернул в сторону болот. Давайте искать, куда он пошел. Жень, ты у нас полицейский, давай командуй.

Евгений Макаров действительно работал в уголовном розыске. Вообще-то в отпусках, которые он тратил на поисковые экспедиции, вспоминать об этом он не любил, но Веретьев знал, что профессионал Женька отличный.

Руководимые Макаровым, который взял след не хуже гончей собаки, они медленно, но верно продвигались в направлении, которое уводило их и от деревни, и от лагеря, зато вело, если верить карте, в глубь болот.

Под ногами становилось все более топко. Мох мягко пружинил под ногами, с чавкающим звуком при каждом шаге сапоги погружались в прохладную, но прозрачную воду. Сначала она выступала над поверхностью земли на сантиметр, затем, по мере продвижения все дальше и дальше, ноги начали проваливаться по щиколотку, и вытаскивать их при каждом шаге становилось все тяжелее. Здесь вода была уже бурой, тяжелой, словно тянущей в глубину.

– Стоп, – скомандовал Веретьев, когда при очередном шаге его правая нога провалилась практически по середину голени. – Дальше нельзя. Утонем, к чертям собачьим. Оля, что ты говорила, Паша знал какую-то особенную систему, как проникать в глубь болот?

– Да, они в детстве ее разработали, начитавшись «Собаки Баскервилей», – кивнула Ольга. – Он мне рассказывал, что и сейчас с закрытыми глазами проберется в самый центр, туда, куда они за ягодами бегали. Там есть сухой и твердый островок, но тропка, которая к нему ведет, такая узкая, что очень легко ошибиться. В их детстве туда ходить даже взрослые не рисковали, тем более что место это имело дурную славу.

– Из-за Васятки Прохорова? – проявил осведомленность Веретьев. – Ну, мальчика, который в болоте утонул.

– Да нет, отец Пашин рассказывал ему, что там какая-то геологическая экспедиция сгинула, давно, еще в семидесятые. Но я деталей не знаю.

– На хрена геологам в болота соваться? – удивился один из бойцов. – Какие тут могут быть полезные ископаемые?

– Это не самый важный сейчас вопрос, – задумчиво сказал Веретьев. – Гораздо важнее понять, что нам дальше делать. Мокро, следов практически не различить. С большой долей вероятности мы можем предполагать, что Паша отправился в сердце бирюковских болот. Зачем? Поймем это – найдем и его.

– Тут трава примята, – подал голос Женька, – такое чувство, что тащили что-то тяжелое.

Действительно, чуть в стороне от того места, где стояли сейчас поисковики, высокая, полная болотных соков трава стелилась вдоль земли, указывая отчетливый след волока. Он уходил в глубь болота, куда не было хода непосвященным, и Веретьев, сам не зная зачем, дал команду поставить в этом месте вешку – высокую ветку, по которой они потом могли бы легко снова найти это место, а также незаметно для всех остальных прикрепил к одному из чахлых кустарничков портативный GPS-маячок. Почему-то ему казалось важным вернуться сюда и обследовать это место хорошенько, уже без спешки.

– Возвращаемся в лагерь, – распорядился он. – Поужинаем и примем решение, что делать дальше.

От отзвонившихся Игната с Ленчиком он уже знал, что машина Павла Головина стоит на том же месте, где была оставлена четыре дня назад. На местах были все их машины, на которых они приехали к месту экспедиции, причем в целости и сохранности. Если и бродили вокруг преступники или случайные хулиганы, то машин они не заметили или осознанно не тронули.

До лагеря оставалось минут десять, не больше, когда Веретьеву вдруг пришла в голову необычная мысль. А что, если Паша вместе со своими двумя неизвестными спутниками наведывался к тому месту, где были захоронены тела двух неизвестных, тех самых, которые заставили их отправиться за информацией в деревню? Пожалуй, это место нужно было посетить.

Откладывать в долгий ящик Веретьев не стал.

– Ребята, идите, обедайте, – сказал он, – мы с Жекой еще одно место проверим. Иди за мной, Жень.

Минут за двадцать они дошли до тех кустов, под которыми обнаружили два долго пролежавших в болоте, но зачем-то извлеченных оттуда тела. Все так же чернела свежей землей непрошеная могила, но теперь она была разрыта и совершенно пуста. Двух тел в разложившихся от времени джинсовых одеждах в лесу больше не было.

* * *

Ночью Ирине снился вчерашний заросший щетиной мужик в камуфляже, сказавший, что он командир поискового отряда. Сон был настолько неприличным, что Ирина проснулась в поту и долго лежала, откинув одеяло и тяжело дыша. Подобные сны были ей в новинку, потому что горячим темпераментом она не обладала и к любовным утехам относилась скорее как к разновидности семейных обязанностей, чем как к осознанному удовольствию. А вот поди ж ты.

Новые смутные желания вытеснили у нее из головы старую смутную тревогу по поводу непонятных следов около ее дома. Почему-то уголовников, вчера так взбудораживших ее сознание, она тоже больше не боялась. Уже двое суток прошло, значит, их точно уже поймали. Телефон она теперь, наплевав на возможность быть обнаруженной, держала под рукой включенным, чтобы в случае чего быстро набрать соседский номер. Но в целом и вечер, и ночь, и утро казались спокойными и безмятежными, тем более что думать хотелось не о потенциальной опасности, а о мужчине с глазами цвета виски, Александре Веретьеве.