— Наумов, тихо!

— Началось, — я закатил глаза. — Если хочешь со мной сидеть, привыкай, преподаватели ко мне неравнодушны.

— За что? — Дубов смотрел с весёлым любопытством.

— Мы ещё на собеседовании характерами не сошлись, — на рани слышимости ответил я и замолчал, внимательно слушая Бурмистрову.

Вот только несмотря на обещание данное крёстному, я никак не мог сконцентрироваться на уроке. Обвёл взглядом класс и задержал его на этом парне Полянском. Что с ним не так? Ну тут два варианта. Или он оскотинился после проблем с отцовским бизнесом, или же он всегда был мудаком. Но разбираться в Полянском и искать причинно-следственные связи его мудизма я точно не собираюсь. Сам я тоже не подарок. Но у меня наследственность жуткая, стоит только на нашу школу посмотреть, и все вопросы сами собой отпадут.

Сам не знаю, почему я продолжал смотреть на Полянского, который в этот самый момент поднялся на ноги, отвечая на какой-то вопрос Бурмистровой. Внезапно стул, с которого он встал, отлетел в сторону и взорвался с лёгким хлопком, осыпав щепками Полянского и Абрамова, сидящего рядом.

Анастасия Вячеславовна успела среагировать и выставить щит, через который не смогла пройти волна от этого небольшого локального взрыва. Но от щепок и пыли этот щит защитить студентов не смог. От неожиданности Полянский не удержал равновесие и упал, довольно ощутимо приложившись своей пятой точкой о каменный пол.

Я закрыл глаза, чувствуя сейчас то, о чём мне вчера говорил крёстный. В тот момент, когда злосчастный стул взорвался, я почувствовал, как с моих пальцев слетел лёгкий ветерок. Сейчас я впервые почувствовал свой дар, и это мне ни черта не понравилось. Потому что он творил, что хотел, и я никак его не контролировал. Да я даже не ощущал в себе никакого дара! И, похоже, моя магия начинает выходить из-под контроля во время эмоциональной нестабильности. А ведь меня с той минуты, как я вошёл в гостиную Первого факультета, стабильным назвать сложно.

Сначала были чёрные жгуты, сейчас вот это? Дальше что, а, Дима? Школу взорвём? Наверное, будет весело. Время шуток действительно закончилось, и кто-то умный не зря выбрал именно тринадцать лет для изоляции малолетних идиотов. Переходный возраст, все дела. И да, я, похоже, настолько замкнулся в себе, что неосознанно запечатал внутри свою магию. И теперь мне будет крайне сложно выколупать её наружу целенаправленно. Но она никуда не делась, вот в чём проблема. Так что, будем учиться, или пойдём и сожжём болото вместе с Хмырями к чёртовой бабушке? Какой на самом деле неоднозначный выбор.

— Наумов!

— Почему опять Наумов-то! — я всегда знал, что самая лучшая защита — это нападение. Бросив карандаш на парту, я посмотрел Бурмистровой прямо в глаза.

— Потому что, Дима, вы единственный на этом потоке владеешь телекинезом. Мне дальше продолжать составлять логическую цепочку? — ядовито спросила Анастасия Вячеславовна.

— И вы полностью исключаете тот момент, что на собеседовании кого-то просмотрели? Вчера, например, на целебной магии кто-то поразительные успехи в боевой магии продемонстрировал. Вы что, кроме меня, никого запомнить больше не можете? Понимаю, фамилия достаточно известная, но не до такой же степени. Если завтра пойдёт снег, в этом тоже Наумов будет виноват?

— Да, возможно, вы правы, — она задумалась. — В таком случае, раз уж вы мне первым на ум пришли, не могли бы вы отвести вашего сокурсника в лазарет?

— Пускай сам топает. Ушиб задницы и пара мелких царапин на лице никогда смертельными не были, — в классе тем временем раздались смешки. Полянский злобно глянул на меня, но лишь пожал плечами. Правильно, пусть на своей шкуре испытает, что когда тебе больно, а другим от этого смешно, это не очень-то и приятно.

— Дмитрий… — Начала Бурмистрова и замолчала.

— Да, Анастасия Вячеславовна. Я вас слушаю очень внимательно.

— Ничего, — она махнула рукой. — Полянский, идите в лазарет, — когда он, держась рукой за задницу, вышел из класса, Бурмистрова вернулась к своему столу. — Итак, класс, записывайте домашнее задание: «Принципы управления энергии для производства простейших заклинаний, а также классификация простейших заклинаний». Данную работу я прошу оформить в письменном виде. Всё, спасибо за внимание.

— Ладно, я побегу перекушу что-нибудь, а то уже сутки ничего не ел, — я начал быстро закидывать свои вещи в сумку, которую сегодня утром выпросил у Лео.

— А пошли вместе, — сказал Егор. — Я тоже сегодня ещё не завтракал.

Я утвердительно кивнул и быстро направился к выходу. Собственно, почему бы и нет? В коридоре я повернулся к нему.

— Ну что, показывай, где здесь столовая. А то я вчера так до неё ни разу не дошёл и даже случайно не наткнулся.

— Идём, — усмехнулся Дубов и пошёл впереди меня, показывая дорогу.

Глава 12

На следующий день при выходе из коридора, ведущего к помещениям Первого факультета, я столкнулся с Егором Дубовым. Он стоял у стены, уткнувшись в какую-то книжку, близоруко щурясь, пытаясь разглядеть написанное, в тусклом свете.

— А ты что здесь делаешь? Не боишься находиться один в такой близи от Первого факультета? — я затормозил возле него, удивлённо разглядывая. Егор вздрогнул, закрыл книгу и сунул её в сумку, висевшую на плече.

Отношения между представителями факультетов не клеились. Но тут понятно, слишком большая разница в социальном и материальном положении была между нами. И казалось бы, ну, откройте вы две школы, отличающиеся по уровню комфортности, но здесь было не всё так просто.

Во-первых, зданий, которые могут предоставить необходимую защиту от молодых недоумков, было мало. А маг — он и есть маг, сколько бы денег у его родителей ни оказалось. Недоработал Гришка в своё время. Надо было больше таких вот охотничьих домиков настроить, всё попроще властям сейчас было бы.

Во-вторых, квалифицированных преподавателей, способных чему-то обучить юную поросль, было мало. А тех, кто в случае чего может перехватить проявления чужого дара, или хотя бы быстро защиту поставить, было ещё меньше, чем охотничьих домиков, беседок и сараев, оставшихся от моих предков. А маг — это в любом случае маг и так далее по списку.

Ну, и, в-третьих, содержать школу, да ещё и интернат — это дорого. Нет, не так, это безумно, вашу мать, дорого! И я не удивлюсь, если в счёт