вёдер, а в одном месте даже выволокли бочку. Он специально наполнил её под самый край, в душе злорадствуя – как будут обливаться хозяева, занося её в дом. С ним никто не заговаривал, хотя к полудню стали появляться старики и даже сновали дети в сандалиях на босу ногу. Все молчали, но взгляды, которые они бросали на нового работника, были полны настороженного любопытства. В большинстве жители этого селения отнюдь не были стариками.

Вечером Матвей встретился с Ритой. Она поджидала его у ворот. В руках девушка держала полотенце, а во дворе стоял таз с водой.

– Это я для тебя согрела, – сказал она и едва не расплакалась.

– Ты чего?

– Мне страшно.

– Ещё утром ты выглядела бодренькой, – съязвил Матвей.

– Когда я смотрю на них, мне становится жутко, – совсем упавшим голосом заговорила Рита.

– Они не слишком-то гостеприимные хозяева, правда? – сжалившись над девушкой, заговорщически шепнул Матвей. – У меня есть план. Только потребуется время на его подготовку.

– Ну вот, ты снова рядом, – с тревогой в глазах Рита смотрела на молодого человека.

– Что это, вдруг? – удивился Матвей.

– Утром ты на меня так посмотрел, что я увидела, как ты только что стоял рядом, а потом вдруг пропасть – раз и тебя нет. Стал таким далёким-далёким, чужим-чужим, – Рита не отпускала рук молодого человека и, когда закончила, снова опустилась щекой на ладони. – Не думай обо мне плохо, – проговорила она одними губами.

– Всё будет хорошо, – Матвей погладил девушку по голове

– Я уже ничему не верю… – и Рита расплакалась.

– Дурочка! – раздосадованный истерикой девушки, зло зашипел на неё Матвей. – Увязалась за мной. Говорил тебе, сиди в автобусе. Уже была бы в университете и сидела бы на парах. Теперь возись тут.

– Ага, чтобы ты сам делал? – вмиг успокоившись, возбуждённо проговорила она.

– Был бы один – уже сбежал бы.

– Нам никогда отсюда не убежать. Ты видел, всё каменное и заборы высокие, через них ничего не видно, только небо, – Рита говорила, а слёзы лились ручьями.

– Тише, тише, – обнимая её за плечи, стал успокаивать Матвей. – Я не собираюсь так просто отсюда уходить.

– Как это? – отстраняясь, удивлённо посмотрела Рита.

– Это таранчи, – тихо проговорил Матвей.

– Кто? – не расслышав, вскрикнула девушка, в ней назревала истерика.

– Тише ты! – снова зашипел на неё Матвей, грозно буравя глазами. – Это таранчи.

– Кто, кто? – не понимала Рита.

– Есть такой малочисленный народ, – Матвей специально заговорил медленно, чтобы девушка сосредоточилась на другом. – Я и хотел их встретить.

– Ты ничего об это не говорил, – недоумевала девушка.

– Я многое чего не говорил. Всего не скажешь, – Матвей пожал плечами. – Мы едва были знакомы, а потом вот это всё.

– Хорошо, хорошо, а ты уверен?

– Мне сказал Тахир.

– Может, врёт?

– А смысл? Это был простой разговор. Я даже назвал ему имя одного человека. Так он аж напрягся до дрожи, когда услышал.

– Ты себя выдал. Они будут теперь осторожны, – возбуждённо затараторила шёпотом девушка.

– Нет. Всё получилось гладко… – Матвей ещё что-то хотел добавить, но в этот момент открылась дверь в женской половине. – Тихо. Идут.

Женщина вынесла им еду и небольшой столик со стульчиками. Ужинали они с Маргаритой во дворе.

– Тахир! – позвал парня Матвей, когда тот проходил мимо. – Старик Эргаш уехал?

– Нет. С чего ты решил?

– Арбы не вижу.

– Вон она, – с лукавой улыбкой в глазах парень кивнул головой под навес. – Мы её разбираем, когда не надо никуда ехать.

Со снятыми колёсами, прислонённая к стене дома стояла арба. В проёме узкого хлева виднелся круп мула, отмахивающегося хвостом от мелких мух и оводов.

– Ты что делаешь? – успокоившись, поинтересовалась Рита, когда хозяйский парень скрылся на мужской половине.

– Разношу воду по домам.

– Тяжело?

– Как тебе сказать? – и Матвей выставил ладони истёртые и в мозолях-волдырях.

– Что же завтра будешь делать?

– Завтра и увидим, – Матвей только повёл плечами.

– Ну и молодчики есть среди них! – сказала Рита.

– Крепкие?

– Я бы не сказала. Глаза чёрные, как вода в озере. Уставится и смотрит не мигая. Жуть.

– Главное, ты за всем наблюдай и подмечай. Нам надо изучить их особенности и привычки.

– Сколько времени надо? – отчаянно протянула девушка.

– Мало, – уверенным тоном заговорил Матвей. – Всего-то день прошёл, а у меня уже есть кое-что.

– Что? – вскрикнула Рита.

– Тише! – кладя пальцы ей на губы, прошептал Матвей. – Узнаешь. Давай расходиться. Таскать воду по этим горам – не учить детей. Кстати, поспрашивай малолеток о быте, о традициях, куда ездят с родителями, где учатся старшие братья и сёстры? Они могут оказаться болтливыми.

– Как ты думаешь, где наши документы? – озадачилась девушка.

– Я не видел, чтобы он передавал их Эргашу, – прикинул Матвей. – Оставил у себя.

– Это что-то означает, – задумчиво проговорила Рита.

– Приедет, – предположил Матвей.

– Но как?

– Как и мы. На машине сюда не заедешь, – рассуждал юноша.

– А времени у него разъезжать нет, – девушка посмотрела с тревогой на Матвея. – Значит, он приедет не раньше своего отпуска. А когда он у него?

– Ладно, – чем больше они углублялись в рассуждения, тем сильнее портилось настроение у Матвея, и он решил покончить с этим. – Пошли отдыхать.

Глава десятая

Таранчи

Потекли будни в селении таранчей. Во время обедов Матвей познакомился с другими пленниками. Наладить тесное общение никак не получалось – все работали врозь, собирались вместе только в столовой. Строгий Тахир внимательно слушал, о чём говорят работники между собой. Следил, чтобы никто подолгу не разговаривал и не собирались в компании – таких окрикивал и грозил кулаком.

Маргарита учила детей грамоте в отведённом для этого небольшом помещении при столовой. Тем нравилось, и слух о приветливой учительнице разлетелся по всему селению. С каждым днём учеников прибавлялось. Единственное время, когда Матвей мог поделиться с ней своими планами, был вечер. Они встречались, ужинали и тихо переговаривались, не спеша уходить к себе.

На женской половине дома, Маргарита убралась в своей комнате, но туда мужчинам входить запрещалось. Хозяева следили, чтобы пленники не нарушали заведённого порядка. Видя трудолюбивую пленницу, женщины снабдили её жилище некоторой утварью: дорожками, зеркалом, даже небольшим ковром и дополнительным одеялом. В комнате Матвея повсюду продолжала лежать пыль. Юноша ни к чему не прикасался, более того, находил обстановку забавной, за что неоднократно выслушивал упрёки со стороны Тахира.

– Убрал бы, – недовольно напоминал молодой таранч. – Зимой заколотим окна, совсем утонешь в грязи.

– Поразительно! – с иронией восклицал он. – Двадцатый век! В космос летаем, а я в рабстве и живу среди пауков и тараканов.

– Уберись и не будет тараканов, – обидчиво огрызался Тахир.

– Давай доживём до зимы, –