Джетт закатил глаза, а затем сказал в переговорное устройство.

— Это все, спасибо.

Шерман действительно давно ждал их. Он сидел, неестественно выпрямившись, на залитом солнцем крылечке, с раздражением глядя на то, как Бекки и Дилан выходят из джипа.

— Вы задержались из-за этого? — Он кивнул головой в сторону стаканчиков, которые они держали в руках.

— Не совсем...

Но он не желал слушать ее объяснения.

— Я бы не стал дожидаться тебя, если бы знал, что ты в это время распиваешь спиртные напитки с другим мужчиной.

— Спиртные напитки? Это вишня со льдом. — Что нашло на ее обычно спокойного, бесстрастного друга? — Джетт оказал мне помощь. У тебя нет никаких причин для ревности.

Она услышала, как сзади открылась дверца.

— Бенчли. — Голос Джетта казался добродушным, но в нем чувствовалась напряженность. — Я думаю, вы должны позволить леди все вам объяснить.

— Хорошо. — Глядя на часы, Шерман наклонил голову. — Мы и так уже пропустили время заказанного мной обеда.

Бекки еле сдержалась. Это все, что имеет для него значение?

— Моя машина сломалась в пяти милях от города.

— Я думал, что вы ехали на его джипе.

— Нет. Мы ехали на своем собственном автомобиле.

Внезапно она почувствовала волну раздражения. Шерман не волновался, что с ними могло что-то случиться, его беспокоило лишь то, что он заказал столик.

А Джетт сел в джип и отправился искать ее.

— Шерман. — Она взяла его за руку чуть повыше локтя, чтобы смягчить свои слова. — Ты был добр к Дилану и ко мне, но мы не пойдем с тобой на обед ни сегодня вечером, ни когда-либо еще.

— Я должен был догадаться, что это случится. Ты ввела меня в заблуждение. — Он бросил враждебный взгляд на Джетта.

— Мне жаль, что ты решил, будто между нами может быть что-то большее, чем дружба. Но ты был хорошим другом, а это значит для меня очень много. Пожалуйста, пообещай, что ничего не изменится в наших отношениях.

— Хорошо. — Обиженно глядя на Джетта и Бекки, Шерман подошел к своей машине. Затем повернулся. — Ты оставишь свои полисы у меня?

Если бы вопрос был не таким патетическим, она бы рассмеялась.

— Я не сумасшедшая, чтобы забирать их. Ты замечательно заботишься о моих страховых делах.

Шерман уехал.

Сделав последний глоток напитка, Бекки посмотрела на стоявшего рядом с ней мужчину.

— Спасибо за помощь, Джетт.

— Нет проблем. — Глаза его озорно сверкнули. — Ну что, может быть, вернемся и поедим хот-догов?

Бекки улыбнулась:

— Звучит соблазнительно!

И влезла в джип. Дилан с радостным криком уселся рядом с ней на заднем сиденье.

У Джетта перехватило дыхание.

Прежде он видел Бекки только в медицинском халате или в джинсах со свитером. Сейчас она стояла в ярко-синем облегающем платье, достойном самой королевы, оттенявшем ее рыжие волосы, нежными волнами струившиеся по плечам. Босоножки с многочисленными ремешками делали красивые длинные ноги еще более сексуальными.

Он никогда не страдал косноязычием, но не мог ничего произнести, кроме:

— Как ты красива!

Бекки наклонилась в легком реверансе и улыбнулась!

— Что ж, спасибо, ковбой. Ты и сам неплохо выглядишь.

Он посмотрел на свои фиолетовую рубашку и галстук, довольный тем, что приберег их для поездки за автомобилем в Амарилло. Коки, узнав, что Джетт едет с Бекки покупать автомобиль, собственноручно отгладил лучшие джинсы Джетта и приготовил его новую ковбойскую шляпу.

Когда она высказалась насчет планов приобретения подержанного автомобиля, он настоял на поездке с нею. Джетт хотел уехать из Рэттлснейка, будучи уверенным, что у Бекки есть надежная машина. Не то чтобы у него была привычка волноваться за женщин, но Бекки была не такой, как другие его приятельницы. Она спасла его карьеру. И он ее должник. Сегодня он решит эту проблему и спокойно отправится в Санта-Фе.

— Дилан легко остался? — спросил он, включая передачу.

— Дедушка пообещал ему мороженое и поход в парк.

— А я обещал привезти ему из Амарилло игрушечный джип.

— Ты?

К счастью, она выглядела довольной.

— Дилан мне нравится.

— То же самое он чувствует к тебе.

— Я знаю. Мне кажется, что ты немного ослабила контроль за ним.

— Я все еще волнуюсь за него, но пробую дать ему некоторую свободу.

— Это ведь нормально для родителей — волноваться за детей. Но не так, чтобы напугать ребенка до смерти.

— Это как раз то, что я частенько делала.

— Не ругай себя. Дилан великолепный мальчик и все прекрасно понимает.

Он покосился на Бекки, но быстро понял, что это не самая лучшая идея. Юбка девушки задралась, и от вида ее обнаженных ног у него перехватило дыхание.

— После того, как мы купим автомобиль, что ты скажешь об обеде в мексиканском ресторане?

— От такого предложения отказаться сложно. Мне нравится мексиканская кухня.

Она постукивала кончиками пальцев по ноге, отбивая ритм.

Джетту очень хотелось погладить эту гладкую кожу, почувствовать ее бархатистость. Пот выступил под его воротником. Он напевал мелодию и внимательно смотрел на дорогу, однако его взгляд то и дело устремлялся к соседке.

Наконец он уступил желанию и взял руку Бекки. Какое счастье, что он поехал вместе с ней покупать автомобиль! Целый день он сможет провести с любимой женщиной. Но к вечеру наверняка устанет от общения с нею и порадуется, что он все-таки холостяк. По крайней мере со всеми его предыдущими женщинами было именно так.

Через два дня после покупки машины Бекки шла по берегу озера с Джеттом. Она не понимала, как он убедил ее приехать сюда, но в течение последней недели он уговорил ее сделать много разных вещей. Помог ей купить автомобиль, выторговав значительную скидку. А после обеда в мексиканском ресторане пригласил ее на танец. Даже при том, что его колено было все еще в шине, и она ворчала на него, чтобы он успокоился, они очень весело провели время. Она смеялась так много, что захотела, чтобы этот день никогда не кончался. И когда он притянул ее к себе во время последнего медленного танца и она прижалась щекой к его замечательной, атлетически сложенной груди, ее сердце воспарило на крыльях любви.

Теперь они оказались на том самом месте, где вся ее жизнь изменилась в один момент. Она не была здесь с того ужасного события, происшедшего четыре года назад. Но Джетт был прав. Пришло время взглянуть в лицо своим призракам и дать им уйти. Честность — особенно с собой — была сейчас особенно уместна.