— А нас и след простыл, — усмехнулся Малюга.

— Так, сотник. Вот теперь по нынешнему вечеру, ночи и утру — все. Если есть что спросить, спрашивайте.

— Как понимаю, затемно следует сюда и всю сотню привести, — сказал Малюга.

— А я разве не говорил об этом?

— Нет, князь.

— Странно, но ладно, конечно, вся сотня должна находиться в Галурмаке.

— Я взял с собой гонцов, пошлю с наказом, чтобы пришла.

— Да. У вас, казаки, вопросы есть?

— Нет, князь, все понятно, — ответил Сивоха.

— Ну, тогда на молитву и трапезу.

— Мы уже и помолились, и потрапезничали.

— Не вовремя.

— Не хотелось доставлять тебе хлопот.

— Тоже мне, хлопоты, но помолились, перекусили, и славненько.

С началом вечерней зари дружина по своему пути, два десятка казаков по своему конными пошли к переволоке. Ветер дул с севера, и можно было не опасаться, что турки и крымчаки услышат или почуют подход противника.

Пройдя восемь верст с гаком, Бессонов увидел подходящий для стоянки коней овраг и сказал Дмитрию:

— Здесь след спешиться, князь.

— Согласен, — кивнул тот. — Передаем коней возчику и выходим на северную сторону оврага.

То было сделано быстро, и дружина почти без остановки в пешем порядке пошла дальше. В небольшой низине, от которой до земляного вала оставалось менее версты, Савельев подал команду:

— Всем в низину, привал, Горбун и Кулик ко мне!

Когда ратники подошли, он сказал им:

— Осип за старшего, идите с Баженом к переволоке. Надо говорить, что выйти к ней вы должны скрытно?

— Не надо, — ответил Горбун.

— Тогда скрытно и быстро к земляному валу. Как только начнут собираться для перехода к Дону невольники и рабы, а охранные десятки пойдут на ту сторону рва, сигнал нам.

— Какой сигнал, князь? Крик кукушки? Трель соловья? — уточнил Горбун.

— Просто рукой махнешь.

— А увидите?

— Мы за вами не спеша идти будем, дабы успеть вовремя, увидим.

— Добре. Пошли, Бажен, — кивнул Кулику Горбун.

Солнце клонилось к закату.

Сколь ни всматривался в поле Савельев, а продвижения разведчиков не заметил. Увидел лишь тогда, когда Горбун объявился перед валом и махнул рукой. Дружина в то время была в ста саженях от переволоки.

— Вперед, ратники, быстро! — наказал воевода.

Дружина подошла к земляному валу, а сам он поднялся к Горбуну и Кулику, что залегли на гребне.

— Ну и что?

— Как раз момент, князь, — ответил Горбун, — …невольники…

— Вижу.

Внизу во рву собрались невольники, подгоняемые такими же рабами, но, по виду, татарами, казанцами. Выслуживались перед мурзой, дабы обрести свободу или хотя бы облегчения положения. В Крыму, в Кафе и Кезлеве, основных городах, где процветали невольничьи рынки, продавали не только русских, но и всех, кого захватывали в побегах. Среди них и татар, что перешли на сторону царя русского. Два десятка крымчаков гарцевали на конях за валом северной стороны. Они не строят рабов, они их потом гонят в Самак. Оттого что крымчаки были в седлах, их хорошо видели Савельев и разведка. Терять время было нельзя, вышли в самый удобный момент. Дмитрий подал команду, и вся дружина поднялась на вал, лучники — Истома Уваров, Надежа Дрозд, Петр Баталов, а также татары — Анвар Баймак, Ильдус Агиш, Икрам Гардай и Рустам Туран, достали из колчанов стрелы, вставили в тетивы, повернулись к воеводе.

— Давай! — махнул рукой Савельев.

Семь стрел со свистом пошли в скопище крымчаков. И все семь достигли цели. Крымчаки валились с коней, пробитые стрелами стрелков дружины, кони вставали на дыбы, началась суматоха.

— Еще! — крикнул воевода.

Следующие семь стрел поразили только четверых. Крымчаки смекнули, что происходит, и устремились под прикрытие вала северной стороны.

— Вперед, воины! — отдал команду Савельев и, выхватив саблю, первым прыгнул в ров. За ним с шестопером в руке Горбун и остальные.

Невольники и рабочие, а также их конвоиры попадали на землю, посему не создали помехи для перелаза рва ратникам дружины. Правда, последним пришлось идти по их спинам и головам. Крымчаки наверху, поняв, что пусканием стрел дело не обойдется и против них выступила организованная сила, метнулись было к Дону, да не успели. Путь с запада загородили служивые татары, с востока — Нестеров и Черный, с севера — Влас Бессонов и Уваров. А от земляного вала вышли Савельев, Гордей Бессонов, Горбун и все оставшиеся ратники.

Девять крымчаков на конях оказались окруженными пешими воинами. Дернулись на прорыв, но тут же показали себя служивые татары, вооружившиеся копьями. Они легко сбили с коней четверых крымчаков. Остальные бросили оружие, спрыгнули с коней и встали на колени.

— Бьем их, князь? — спросил Гордей.

— Нет! Пусть живут, да поведают в Карандаре, что тут было. Мы же уходим!

— Эх, напрасно ты оставляешь их в живых.

— Они сдались, а значит, не воины. Мурза накажет за трусость. А поведают ему, как бросили оружие охранники, те погонщики, что хотят выслужиться. Такой возможности они не упустят.

— Так они ничего не видели.

— Обернись!

Бессонов обернулся и увидел, как голов десять тут же скрылось за валом.

— Понял, князь, — кивнул он и отдал приказ: — Дружина, быстро в обрат!

У десятков сотни Малюги атака прошла более успешно. Нападение опытных лучников предрешило исход дела. Десяток Фомы Бузлука сделал два залпа и уничтожил почти оба десятка охраны. Внизу, во рву, оказался третий, что, видно, ходил на восток, перегоняя вновь прибывших невольников. Эти крымчаки не могли видеть происходящего в поле, посему шли спокойно впереди колонны рабов. Лучники Бузлука достали и этих крымчаков. Не всех, половину, но и того было довольно. Остальных казаки добили, быстро войдя в ров с поля. Не понеся никаких потерь, после команды Малюги казаки выскочили из рва и бросились к коням. Ближе к полуночи они зашли в Галурмак, где уже находились остальные восемь десятков казаков, а также дружина Савельева. Воевода и сотник довели друг до друга результаты ударов.

— То добре, — выказал удовлетворение Савельев, — странно одно, почему невольники не разбежались.

— А кто знает, может, и разбежались. Мы налетели и отошли, басурмане-то ничего не поняли, а невольники и подавно. А как время пришло, может, и побегли, — ответил сотник.

Как бы в подтверждение его слов, Влас Бессонов, что смотрел за округой с крыши большого дома, крикнул:

— Князь, от переволоки на юго-восток прет приличная толпа!