дорогу. Войдя в театр, она поднялась в гримуборную и, переодевшись в серое репетиционное платье, спустилась вместе с Татьяной поболтать в небольшой холл перед сценой. Они удобно устроились на диванчике, стоящем напротив большого зеркала и, любуясь своим отражением, заговорили о том, что их волновало.

– Ты давно встречаешься с гусаром? – спросила Маля.

– Чуть больше года. Я бы так хотела выйти за него замуж и оставить сцену!

– А что по этому поводу думает твой Волков?

– Мне кажется, у него таких мыслей нет, – рассмеялась танцовщица.

– Уверена?

– Да. Офицерам ведь разрешают жениться только после двадцати девяти лет, ну и, кроме того, он знатной фамилии. Его предки получили дворянское звание от самого Петра Первого! – похвасталась своим кавалером Татьяна. – Я хорошо понимаю, что мои мечты на его счет не осуществятся!

– А я совсем не хочу замуж, – поведала Маля. – Для меня главное – сцена. Я хочу добиться в театре многого.

– А для меня нет. Я хочу мужа, детишек. Может, потому, что я сама в семье никогда не жила, – разоткровенничалась Татьяна. – Ведь своего отца я вообще никогда не видела. Мама, провинциальная актриса, переезжала всё время из города в город…

– Вместе с тобой?

– Нет. До девяти лет я жила у бабушки в Великом Новгороде. Только она очень болела. Это большое счастье, что меня приняли в театральное училище на полное обеспечение, а то я оказалась бы в сиротском доме.

– Бабушка умерла?

– Я ещё только во втором классе училась, когда её похоронили. У бабушки был свой дом с садом и небольшой капитал. По завещанию она всё мне оставила.

– Так ты у нас девушка с приданым! – засмеялась Матильда.

– Выходит, что так, – улыбнулась Татьяна.

– А мама объявилась?

– Нет. Ни разу. Даже не знаю, жива ли.

Девушки помолчали, каждая думая о своем.

– А в твоих любовных отношениях ничего не изменилось? – нарушила возникшую паузу Татьяна.

– Ничего, – грустно развела руками Маля. – Их просто нет! Короткие разговоры, и всё!

Тут до них донесся истошный крик управляющего сценой:

– Кшесинская! Матильда Кшесинская!

Девушки вскочили с дивана и побежали к лестнице.

– Я здесь, – перепугалась Маля. – Что случилось, Илья Фомич?

– Где вы ходите? Вас вызывают к себе директор и балетмейстер Иванов. Срочно!

– А куда идти? – растерялась девушка.

– Идемте за мной.

– Господи, что же ты натворила? – тихо спросила Татьяна, но Матильда уже бежала за управляющим в зрительскую часть театра, где находился кабинет директора.

Таня поднялась на второй этаж в гримуборную. Там танцовщицы терялись в догадках, почему Матильду могли так срочно вызвать к начальству.

– Наверняка ей сейчас наложат штраф, – предположила Рыхлакова.

– За что? Она никуда не опаздывала, – сказала одна из девушек.

– За то, что всё время выделиться хочет. Сколько раз мы из-за неё всё сначала начинали?! Вот и добилась, – язвительно высказалась Сазонова.

– Уж не тебе об этом говорить, – отмахнулась Татьяна. – Это ты постоянно ритм теряешь, и мы начинаем сначала. Вообще не понимаю, как с твоим чувством ритма ты смогла окончить училище?!

– А я не понимаю, как её с этим чувством ритма вообще приняли?! – возмутилась подруга Матильды по училищу Ольга.

– Что вы на меня нападаете? – обиделась Сазонова. – Я стараюсь!

Неожиданно в комнату вошла Матильда с загадочным выражением лица.

– Так быстро! Ну? За что? Выговор? Штраф? – забросали её вопросами танцовщицы.

– Нет. Мне дают сольный номер на следующий воскресный дивертисмент. Завтра в Петербурге первая репетиция.

У многих девушек тут же перекосились лица от зависти, но Ольга с радостью подскочила и обняла её.

– Я тебя поздравляю, – искренне проговорила она. – Я всегда знала, что ты первая из нашего выпуска сумеешь себя проявить.

В последнее время Маля уже не так часто общалась с Ольгой, но знала, что та всегда поддержит её. Таким же верным товарищем стала теперь для неё и Татьяна.

– Помнишь, я тебе говорила, что ты долго в кордебалете не задержишься, – сказала Таня. – Но что это произойдет так быстро, я и представить себе не могла. Я рада.

– Видно, нашла себе высокого покровителя. По-другому так быстро карьера не делается, – фыркнула Скорсюк.

– А ты не завидуй, – весело ответила ей Матильда.

В это время раздался звон колокольчика, дверь приоткрылась, и показалась голова Ильи Фомича:

– Девушки! Быстро вниз! Репетиция начинается!

* * *

В этот день во время антракта Маля уже не пряталась в кулисе в ожидании выгодного момента. Она была уверена, что наследник ждет её появления, а потому сразу вышла на сцену вместе со всеми. И не ошиблась. Вместе с наследником подошел великий князь Сергей.

– Пани получила повышение? – спросил Николай.

– Да, и хочу поблагодарить вас за столь щедрый подарок. В воскресном дивертисменте у меня уже будет сольная партия! Ну, а сегодня всё-таки придётся опять искать меня среди большого количества порхающих бабочек.

– Уверен, вы будете летать выше всех.

– Боюсь, не получится. Выделяться-то нельзя, – смеялась Маля. – Кстати, вам, ваше высочество, в прошлый раз удалось меня разглядеть в общей массе?

– А вы разве не почувствовали моего пристального взгляда, направленного только на ваши ножки? – сдвинув брови и сурово глядя на неё, спросил наследник.

– Конечно, почувствовала! Именно такой устрашающий взгляд я и почувствовала в прошедшее воскресенье, – рассмеялась Матильда.

– Ну, так приготовьтесь, сегодня взгляд будет ещё страшнее! – предупредил наследник и ещё больше сдвинул брови.

– Боюсь, что такой взгляд меня так испугает, что я вообще не смогу оторвать ногу от пола, – хохотала Маля. – Пожалуйста, смилуйтесь и взгляните на меня благосклонно, ваше высочество! – взмолилась она.

– Ладно, так и быть, – смеялся вслед за Малей наследник. – Не буду вас больше пугать.

Великий князь Сергей, стоявший рядом с ними, улыбался их детским чудачествам.

– Мадемуазель, сегодня вам поднесут букет красных роз, так вот они от меня, – вступил он в разговор.

– А букет белых – от меня, – тут же добавил Николай. – И на нем будет ленточка с буквой «Н».

После представления столик Матильды в гримуборной был завален цветами. Каждый из офицеров, кому она разбила сердце на вечеринке у Волкова, принес по букету, но самым важным для неё был букет из белых роз с ленточкой, на которой стояла буква «Н». Все танцовщицы с завистью смотрели на это изобилие, но особенно кривила свои губы Скорсюк.

Татьяна подошла, когда Маля вновь стояла у окна, глядя на отъезжающего от театра наследника.

– Я поняла, про кого ты мне говорила, – тихо сказала она. – Ты очень высоко замахнулась! Это же неосуществимо!

– Я люблю ставить себе сложные задачи, – со счастливой улыбкой ответила Матильда.

* * *

В воскресенье, когда актёры ранним поездом, как