всегда, приехали в Красносельский театр, Матильду посадили уже на первом этаже, пусть в самую маленькую, но всё же отдельную гримуборную. Ей, как и положено солистке, выделили горничную, которая обслуживала только её. Переодевшись в серое репетиционное платье, она с нетерпением ожидала вызова на сцену. Наконец, в дверях показалась голова Ильи Фомича.

– Мадемуазель Кшесинская!

– Иду, Илья Фомич.

В кулисе столпились танцовщицы. Некоторые из них скрежетали зубами и кривили губы от зависти, но были там и добрые взгляды сестры Юляши и подруги Татьяны. Матильда же не думала сейчас ни о чем. Она только получала истинное наслаждение от танца, который исполняла со своим партнером. А это был очень сложный танец с множеством поддержек и пируэтов. Кроме того, либреттист Худяков написал неплохой сюжет на предложенную музыку. Когда танец закончился, раздались аплодисменты, и все услышали голос наследника:

– Браво! Браво!

О, счастье! Матильда не поверила своим глазам. В царской ложе, которая находилась в этом театре у самой сцены, сидел цесаревич со своим верным другом великим князем Сергеем. Когда они успели войти в зал?

Неожиданно Николай сделал ей жест рукой, подзывая к себе.

– Не присядет ли милая пани, чтобы пообщаться с нами? – спросил он, когда она, слегка смущаясь, подошла ближе.

Замирая от счастья, в репетиционном платье, едва прикрывающем коленки, Матильда села на парапет ложи, упираясь ногами о край сцены.

– Какой прелестный танец, – улыбался ей цесаревич, любуясь её ножками.

– По-моему, его исполнительница более заслуживает похвалы, – возразил великий князь Сергей.

– Это на мне ещё нет моего костюма, – отбросив смущение, засмеялась девушка. – Когда увидите его на спектакле, может, решите, что именно он более заслуживает похвалы, чем я и танец, вместе взятые?

– О, нет, маленькая пани! Вас ничто затмить не сможет, – восхищенно сказал Николай. – А какой на вас будет костюм? Расскажите нам!

– Нет-нет! Пусть хоть это будет для вас сюрпризом, – хитро улыбалась Матильда. – А то сам танец вы уже видели.

– Готов смотреть его несколько раз подряд! Вы так в нем очаровательны.

И пока шла сценическая репетиция других номеров, наследник всё не отпускал её. Все видели, как весело они болтают, слышали звонкий смех Матильды и вторящего ей наследника, и уже ни для кого не было секретом, какой высокий покровитель появился у девушки с самых первых шагов в театре. С этого дня с ней, на всякий случай, все подобострастно здоровались, а за спиной шипели от зависти.

– Когда император вмешается? Нельзя, чтобы наследник престола якшался с какой-то актрисой.

– Да что вы! Наследник с ней только разговаривает во время репетиций и в антракте. Надо же молодому человеку как-то развлекаться во время маневров. Скоро они закончатся, и он даже забудет, как её зовут.

Счастливое для Мали время до середины августа, когда она два раза в неделю могла видеть цесаревича и говорить с ним, пролетело быстро. Она чувствовала, что нравится ему, но их отношения никак не развивались.

«Мне бы хоть раз побыть с наследником наедине», – мечтала она.

Но Николай никогда не бывал один.

Маневры закончились, и во время последнего спектакля цесаревич, как всегда вместе с великим князем Сергеем, подошел к ней в антракте.

– Сегодня мы прощаемся с вами, пани, – сказал он.

– Мне грустно, – вздохнула Маля. – Значит, я теперь смогу увидеть вас только на открытии зимнего сезона?

– Не уверен.

– Почему? – удивилась девушка.

– В октябре отец посылает меня с братом Георгием в кругосветное путешествие. Поеду смотреть мир!

– В кругосветное путешествие? – испуганно воскликнула Матильда. – Но ведь это надолго?!

– Да, – радостно сообщил наследник. – Почти год!

Год?! Так долго! Целый год! А что же будет с ней? Как она сможет жить, не видя и не слыша его? А если он совсем забудет о ней в этом своём путешествии?

Глава 2

Остаток лета Матильда провела в имении Красницы.

– Это ужасно! Ужасно! – рыдала она в подушку.

– Да если бы он даже и не уезжал, где бы ты могла с ним встречаться? – успокаивала её Юляша. – Это же всё равно невозможно!

– Я могла бы видеть его в царской ложе, на спектаклях. Мне главное – хотя бы видеть его!

Вдруг слезы у Матильды мигом высохли.

– Я смогу его встретить сейчас в Петергофе. Мы с тобой поедем туда в гости к Марии Пуаре. Она живет недалеко от дворца и говорила, что наследник в окружении свиты часто катается в парке верхом.

Юляша не спорила. Она знала, что это бесполезно. Родители дали разрешение на поездку, и сестры отправились в Петергоф. Мария Пуаре, тоже закончившая в этот год училище, но только актёрское отделение, была девушкой веселой, остроумной, и Матильда с Юляшей провели там чудесных три дня, но так ни разу и не встретили цесаревича.

С наступлением осени Кшесинские переехали из имения в город.

* * *

Матильда с первых же дней своего первого зимнего сезона в театре была много занята. Кроме балетных спектаклей её стали вводить на танцевальные миниатюры и во все оперные постановки.

– Господин Петипа распорядился дать вам в «Спящей красавице» партию доброй феи Кандид, – сообщил ей об очередном вводе управляющий труппой в середине октября.

– Прекрасно, – обрадовалась Матильда. – А партия Красной Шапочки остается за мной?

– Конечно. В первом акте вы исполните роль феи Кандид, а в последнем – вашу Красную Шапочку, – улыбнулся управляющий.

На следующий же спектакль «Спящая красавица» Матильда приехала к самому началу балета, чтобы посмотреть партию феи Кандид из-за кулис. Первая репетиция была назначена на завтра, и Маля хотела быть к ней абсолютно готовой. Конечно, самой эффектной в этом балете, кроме самой Авроры, была роль Феи Сирени, но на неё вообще никто не мог претендовать. Эту партию со дня премьеры исполняла только Мария Петипа, дочь великого балетмейстера. Мариус Иванович ввёл этот персонаж во все акты спектакля, и в итоге по количеству исполняемых этой феей танцев, поставленных с особой тщательностью, роль казалась даже объемнее, чем партия главной героини, которая весь второй акт лежит в хрустальном гробу, в то время как Фея Сирени завлекает к ней принца Дезире.

– Не кажется ли вам, что вы несколько переусердствовали? Не слишком ли много присутствует на сцене Фея Сирени? – спросил у Петипа Директор Императорских театров Всеволожский, который был и либреттистом, и художником по костюмам этого красивого спектакля.

– Да? – удивился балетмейстер, любуясь дочерью на репетиции. – Но, мой Мария такой красавица!

Мариус Иванович хоть и жил в России уже более сорока лет, но правильно говорить по-русски так и не научился, а его дочь