Встал, подошел к частоколу, одним махом перескочил через него и долго шел в темноту, не разбирая дороги.

Рассвет встретил его на крыльце. Заслышав шаги, он оторвал голову от кулаков, в которые упирался лбом, — возвращался Ториан.

Тор, друг с самого детства, шел, едва касаясь ногами земли, и на лице его даже в предрассветной полумгле хороша была видна довольная улыбка. Дариус знал это состояние, когда не чувствуешь под ногами земли, словно летишь над ней, и знал, с чем именно такое состояние связано.

Он опустил голову, снова уткнувшись лбом в сжатые кулаки.

Ториан присел рядом, помолчал несколько мгновений, затем протяжно зевнул.

— Ты чего не спишь, брат? Хорошо-то как, зря со мной не пошел.

— Да так, не спится чего-то, — глухо ответил Дариус.

Помолчали снова.

— Ну, как она? — не удержался Дариус. — Сладкая девочка, горячая?

— Угу, — мечтательным тоном произнес Ториан. — Еще как горячая, жар прямо. И имя у нее такое же славное, как и она сама, — Марисса.

— Как ты сказал — Марисса?

Не удержавшись, Дорван схватил друга за руку.

— Ну да, Марисса, — беззаботно ответил Ториан.

Затем Дариус почувствовал, как вдруг напряглась его рука.

— Вот оно что… — протянул Тор. — А я-то все понять не могу: что это с тобой происходит? С самого детства тебя знаю, а тут совсем ничего в голову не идет.

Ториан повернулся к Дариусу, положил руки ему на плечи, заглядывая в глаза:

— Так ты, брат, решил, что я с Эликой?! После того, как ты на нее так смотрел, что даже все остальные обратили внимание? Да как тебе такое даже в голову пришло?! И как ты о ней самой мог такое подумать, а? Идем спать, уже вставать скоро.

Ториан посмотрел на Дариуса так, будто бы он сделал что-то постыдное.

— Ну ты даешь, брат. И вот еще что, ты уж никому ничего не говори, все наши несокрушимым тебя считают. Во, какое удачное слово подобрал — несокрушимый, сам от себя не ожидал, — ухмыльнулся Ториан. И, помолчав, добавил с грустью в голосе: — Знаешь, я тебя понимаю. У меня самого с Лавеной именно так все и было.

Засыпая, Дариус думал, что завтра обязательно встретится с Эликой. Увидится для того, чтобы просто с ней поговорить. И, если повезет, услышать ее замечательный смех.

Проведать Тацира Дариус отправился вместе с Галугом. Бист остался кухарничать, благо в предоставленном им старостой доме имелись и печь, и горшки. Ториан увязался с проходившими мимо рыбаками, пригрозив, что вечером накормит всех отменной ухой.

— Если у меня на это будет время, — многозначительно хмыкнул он. — Но добыть рыбу обещаю.

Галуг собирался показать лекарю рану на руке, а Дариуса к дому Сола ноги сами несли.

— Ты чего не спал всю ночь, гонорт? — поинтересовался Галуг. — Проснусь — ты за столом сидишь, еще раз проснусь — тебя вообще в доме нет. Ходил Ториана разыскивать?

— От варисургов вас стерег, — отшутился Дариус. — Прокрадутся, думаю, в деревню ночью, и тогда вся надежда на то, что ты их своим храпом отпугнешь.

А мысль о жрецах у него действительно возникла.

Конечно, варисурги крайне раздосадованы тем, что кому-то удалось найти их тайное убежище, а затем благополучно уйти. Хорошо, если удалось оторваться от погони, а если нет? Что если следы приведут варисургов прямо в Лоринт? И что жрецы предпримут в таком случае? Лоринт — деревня небольшая и находится в глуши, а сколько в долине варисургов, неизвестно.

Их преследовало десятка два, но ведь это не значит, что все они бросились в погоню. Двух десятков людей вполне хватило бы для того, чтобы покончить с котерией, прижми они наемников в подходящем местечке. Так какой смысл был в том, чтобы посылать больше людей? И благо, что все закончилось так хорошо.

«А как бы я сам поступил на месте варисургов? — размышлял Дариус. — Мы обнаружили их убежище случайно, тут никаких сомнений нет. Возможно, они и сами не знали, что можно попасть в долину таким путем.

Когда мы бежали берегом озера, пытаясь как можно быстрее покинуть проклятую долину, ничего толком рассмотреть не удалось. Какие-то строения виднелись сквозь ветви деревьев, попадавшихся на пути, но, что именно за дома и сколько их, никто так и не смог вспомнить. Всем нам повезло еще и с тем, что на выходе из долины, там, где она сужалась до небольшого прохода между скалами, нас не ждала засада. Возможно, мы просто опередили людей, посланных чтобы запереть выход из нее.

Слишком много везения для одного случая, — размышлял Дариус, шагая к дому Сола. — Но попробуй объясни это Тациру, если он еще жив. И до сих пор непонятно, чем закончится вся эта история. Оставят ли жрецы все как есть, будут искать себе новое прибежище или попытаются закрыть рты всем тем, кто может о них рассказать, известно одному лишь Гитуру. Правда, теперь варисургам придется закрывать значительно больше ртов — Лиден молчать не стал. Рыбаки, проходя мимо, говорили именно о жрецах, так не может же их разговор быть случайностью? А это значит, что староста действительно не имеет к варисургам никакого отношения. Или у него просто не оставалось другого выхода?»

Ближе к дому лекаря Дариуса начали одолевать противоречивые чувства. Вполне возможно, сейчас он узнает, что Тацир умер. Вчера у раненого был такой вид, который явно говорил: парень не жилец. Но с другой стороны, Дорван мог встретить Элику, девушку, при одном воспоминании о которой сердце начинало биться часто-часто.

Дариус вспомнил, что чувствовал ночью, когда решил, что Ториан пошел на встречу именно с ней. Да уж, не хотелось, чтобы такое повторилось вновь. Потом гонорт поймал себя на мысли, что думает больше о Элике, чем о том, что, возможно, Тацир уже остывает, и ему стало неудобно. Но затем он утешил себя мыслью, что им давно бы уже сообщили, если бы с Тациром что-то случилось.

А следующая мысль привела его в полное смятение.

Вчера он так переживал, что Элика с Торианом, но почему-то ему даже в голову не пришло, что у нее давно уже есть другой парень, что они любят друг друга, возможно, уже и день свадьбы назначен. И между ними происходит то, что он так ясно представлял себе вчера ночью.

Он скрипнул зубами так громко, что идущий рядом с ним Галуг искоса посмотрел на гонорта: в чем, мол, причина?

«Быстрей бы уже уйти отсюда, — в сердцах подумал Дариус. — Сам себе неприятен становлюсь. А люди все видят, от них ничего не скроешь».

Сола они встретили сидящим за тем столом под кустом черемухи, где вчера он осматривал Тацира. Лекарь так сосредоточенно толок что-то в каменной ступе, что, когда Дариус его окликнул, вздрогнул от неожиданности.

— Ну как он? — спросил Дорван, присаживаясь напротив.

Галуг сел рядом и начал разматывать повязку.

Сол взглянул куда-то за спину Дариусу.