– Я знал, что ты пойдешь на север, – усмехнулся Альберт. – Потому и присоединился к тебе. А на юге мне делать нечего.

Это было верно: беглый монах не вызвал бы в южных странах среди католиков такой симпатии, как вызвал у протестанта-ратмана в Лейпциге. Уже в итальянских землях, узнав о том, кто такой Альберт, его, скорее всего, приняли бы за еретика-протестанта, и последствия могли стать неожиданными и неприятными.

«Ну и что? – с раздражением хотел сказать в ответ Франц брату. – Это твои проблемы. Не бегал бы от духовной карьеры, тебе предназначенной, и не знал бы проблем. И мне бы не пришлось возиться с тобой…»

К счастью, он сдержался, хоть и из последних сил. А спустя несколько дней ему стало безумно стыдно за свои злые мысли.

* * *

Едва миновали шумный и величественный Магдебург, украшенный готическими шпилями, как братья угодили в разбойничью засаду.

Такие вещи всегда происходят внезапно и неожиданно. На всех постоялых дворах к северу от Лейпцига Франца и Альберта предупреждали о том, что на Via Regia неспокойно. Отряды стражников с нашитыми на одежду гербами саксонского герцога то и дело попадались навстречу. Взгляды солдат были подозрительными, а их командиры придирчиво расспрашивали обоих путников о том, кто они такие. Но братьев спасала грамотная речь и дворянские манеры – разбойники были из крестьян, их и искали. К тому же сильный баварский акцент выдавал, что путники явно не местные, идут издалека.

– Куда идете?

– Сражаться с турками.

– Но турки же на юге. Вам в другую сторону.

– На юге высокие горы, нам не пройти. Идем в Любек, чтобы сесть на корабль.

Обычно этого объяснения бывало достаточно.

Несколько раз в городках по пути братья видели повешенных на площадях разбойников. Были это действительно разбойники или просто бродяги, пойманные стражей, неизвестно. Окоченевшие полураздетые трупы качались на осеннем ветру.

Висели такие же трупы и в Магдебурге на рыночной площади, что в стороне от торговых рядов. Но, видимо, не все разбойники попались в руки правосудия.

Едва братья вышли из Магдебурга через северные ворота, как обратили внимание на то, что за ними следует крытая повозка с одиноко сидящим на козлах кучером. Как ни быстро шли братья, все же конному экипажу следовало бы их обогнать, но повозка упорно следовала за ними шагов на сто позади.

Несколько раз Франц с Альбертом оглядывались и рассматривали экипаж, но, кроме морщинистого лица возницы, закутанного в плащ и надвинувшего на лоб шляпу, ничего не видели.

Солнце встало в зените, затем медленно поползло к западу. Широкие поля, окружавшие Магдебург, постепенно стали перемежаться перелесками, пока дорогу с обеих сторон не обступил густой лес.

– Может быть, остановим эту телегу и спросим у возницы, какого хрена он едет прямо за нами и не обгоняет? – предложил Альберт, который нервничал, казалось, еще сильнее, чем Франц. – Меня раздражает, что эта колымага тащится сзади, будто преследует.

– Не стоит, – ответил младший брат, снова нервно озираясь. – Мужик может подумать, будто мы его боимся. А мы ведь не боимся его.

– Конечно, мы не боимся мужика в колымаге, – согласился Альберт. – А вот как насчет разбойников? Тех самых разбойников, о которых все вокруг говорят?

– Разбойников мы тоже не боимся, – заверил его и себя Франц, машинально проверяя, на месте ли заброшенная за спину сабля. – К тому же вряд ли разбойники нападают среди дня. Наверное, они нападают ночью.

– А ты что, собираешься проверить это? – с тревогой возразил Альберт.

Но закончить этот разговор они не успели. Внезапно сзади раздался пронзительный свист. Это возница экипажа, привстав на козлах и засунув пальцы в рот, подал сигнал.

От неожиданного свиста вспорхнула с ветки стая птичек, а из-за поворота дороги, из-за деревьев вышли три человека. В руках у двоих были топоры с длинными рукоятками, а один держал крестьянские вилы. Все трое были одеты просто – в длинные рубахи из некрашеной холстины и меховые безрукавки, сшитые из овчины. На головах у них были черные шляпы, из-под полей которых недобрым блеском сверкали глаза, угрожающе устремленные на путников.

В том, что это были разбойники, сомнений не оставалось. Они встали плечом к плечу, широко расставив ноги в крестьянских сапогах из яловичины и перегородив дорогу.

В этот момент возница сзади, прекратив свистеть, хлестнул лошадей, и экипаж, скрипя и грохоча колесами, рванулся вперед. Стало совершенно ясно, что братья попали в заранее приготовленную засаду, в которой было учтено все, вплоть до психологического фактора. События стали развиваться стремительно и непредсказуемо.

Если сзади сейчас на братьев налетит экипаж, сомнет лошадьми, бросит на землю, то дальше с ними будет справиться совсем легко.

«Вот оно как, – мелькнуло в голове у Франца. – Вот, оказывается, как это бывает!»

Сколько раз приходилось ему слышать о нападениях разбойников на большой дороге! Сколько раз, слыша о том, как убивают и грабят путников, Франц думал о том, что с настоящими рыцарями такого случиться не может. Что, попади он в такую ситуацию – и уж он-то задаст жару какому-то мужичью…

Ну, вот это и случилось с ним. Пустынная дорога, кругом лес, трое разбойников с простым, но грозным оружием, да еще сзади на тебя несется экипаж, в котором могут оказаться еще трое таких же. Что ж, юный Франц фон Хузен – сейчас самое время показать себя!

Братья успели отпрыгнуть в сторону, на обочину дороги, и разогнавшаяся повозка резко остановилась рядом с ними. Возница остался на месте, лошади, встревоженные внезапным рывком, хрипели.

Дверца экипажа открылась, и перед путниками оказались еще двое молодых мужчин, вооруженных саблями. Выпрыгнув на дорогу, они, уже не таясь, бросились на юношей.

Братья одновременно оценили обстановку и поняли, что главное – прикрыть спину. Сражаться лицом к лицу с противником – это не страшно, но если зайдут в спину, дело кончится плохо.

Скрестились сабли, зазвенела сталь. Франц и Альберт сражались, стоя спиной к лесу, больше напоминавшему бурелом, и противников перед ними было двое. Крепкие мужчины яростно размахивали оружием и наступали, но видно было – владеют саблями они не слишком хорошо. Теперь оставалось тянуть время, прощупывать в бою их слабые места и следить боковым зрением за троицей с топором и вилами…

Но не тут-то было: спокойного боя не получилось. Видимо, разбойники понимали, что в честной схватке им не победить, и поэтому решили взять числом. Пока Франц с Альбертом скрещивали сабли со своими противниками, выскочившими из кареты, трое других стали заходить сзади. Продираясь через бурелом вблизи дороги, один из них, вооруженный вилами, наконец выбрался из леса, и острие вил ткнулось Францу прямо под лопатку.

Видимо, нападавший поспешил нанести удар, и ему не хватило размаха, так что Франц лишь ощутил, как острия прокололи одежду и коснулись спины. Он рванулся вперед, чуть было при этом не налетев на выставленную саблю своего противника.