— Я тебе все объясню, — сказал Тик-Так и взял куклу подруку. — Дискредитация прогрессивной идеологии и ее подмена — это реакциятехногенного общества потребления, не терпящего никакого проявленияиндивидуальности, которая может помешать продавать толпе свой товар, в данномслучае — свою культуру, свой стиль жизни. Самый простой способ — это приручитьпрогрессивное явление. Каждое новое поколение пытается вырваться из оковобщества, придумать свой язык, свою систему ценностей. В ответ на поиски себя вЛСД и свободной любви вместо рокеров-бунтарей появились удобные для продажикарманные глэм-рокеры. Саморазрушающихся, злых, эпатажных, социальноориентированных панков быстренько подменили веселыми поп-панками, которые привсей своей забавности вряд ли могли кого-нибудь напугать или растормошить. Ну иконечно, появление первых эмо не могло не поколебать основ обществапотребления. Искренние личные чувства, настоящие эмоции, а не суррогат,поставляемый масс-культурой, — это непорядок. И как реакция появляютсядогматические правила поведения эмо: что эмо должны носить, как говорить, морестаффа, узкие, как штаны эмо-боя, гламурные розово-черные рамки… Глядишь, и всев порядке — хорошая идея погребена под потребительским мусором. Где теперь этимифические твари — тру-эмо, никто не знает. Их не видно, потому что они невыпячиваются. Видно одних позеров. Но несмотря на все это, даже позеры несутопределенную миссию в мире сериалов с закадровым смехом. Они будят эмоциинастоящие и самые разные — в первую очередь раздражение, неприязнь, отвращение,презрение, жалость и, уж вне всякого сомнения, интерес, формируя зеркальноедвижение своих антиподов — антиэмо. «Они такие же, как мы, только со знакомплюс», — говорят эмо про антиэмо. Но на самом деле и те и другие ущербные,потому что пытаются разделить человеческую личность пополам. Одни — угрюмыеизгои, нытики с печатью аутизма и мрачной рефлексии на искусственно заплаканныхлицах. А вторые — пластмассово-позитивные, хохочущие по любому поводупсевдооптимисты, целенаправленно ненавидящие первых и этим ограничившие смыслсвоей жизни. Как можно отделить смех от слез, а радость от печали, ведь это также искусственно, как и безыскусно! Вывод простой: человека разумного обществопревратило в человека тупо потребляющего, и теперь, когда он пытается вернутьсебе хотя бы право чувствовать и выражать свои эмоции, его моментально ставят встойло. Веди себя так, если ты эмо, выгляди так, слушай то… Вот, собственно, ивсе.

Эгор, кукла и Кот слушали монолог скачущего клоуна соткрытыми ртами.

— Коллега, — наконец, придя в себя, сказал Кот, — вы неперестаете меня удивлять. Теория антинаучная, но довольно интересная. Хотя иересь.

— Банальная социопсихология Реала. — Обиженная за позеров,Мания опять надела наушники.

— Послушай, Тики, — зло сказал Эгор, — в следующий раз,когда захочешь склеить эмочку, выбери другую тему. Меня еще в той жизни досталиэти бесконечные разговоры о явлении, которое и выеденного яйца не стоит. Нотогда я знал, что эти разговоры с Кити заканчиваются классным сексом, вернее,его классным подобием, но это не важно. Важно, что в этих разговорах-спорах проэмо мне нравилась только та часть, когда они заканчивались. А поскольку нам стобой эта фаза не грозит, я больше никогда не желаю слышать всей этойэмо-хрени. Понятно?

— Понятно, — сказал клоун и показал пальцем вперед. — Эточто? Кладбище, что ли?

Улица выходила на бесконечный пустырь, заставленный чернымивертикальными плитами. У многих надгробий рыдали безутешные эмо-киды, рядом сними паслись плюшевые мишки и тряпичные куклы с вышитыми ниточными крестикамивместо глаз.

— Это кладбище несчастных Любовей. А это дворец КоролевыМаргит, — указал Кот на огромный готический замок, который высился посредикладбища, пронзая острыми башнями небо.

— Отличное место для дворца, — осклабился Тик, — иэнергетика замечательная.

— Для Маргит плохой энергетики не существует, — парировалКот. — Королева способна преобразовать любую отрицательную энергию вположительную для себя. В реальном мире здесь тоже кладбище. Эгор смотрел намрачную громаду дворца, построенного очевидным безумцем, и понимал, что это томесто в Эмомире, где ему находиться хотелось бы меньше всего. Мания, незаметноподошла к нему и шепнула на ухо:

— Ничего не бойся, ничему не удивляйся и запрячь своичувства как можно глубже.

Эгор усмехнулся. Чего ему еще бояться, чему удивляться? Носовет запомнил. Они шли уже по кладбищу мимо надгробий и плачущих, необращавших на них внимания эмо-кидов. Дворец приближался, и Кот занервничал:

— Эгор, сир, прости, но я уверен, что все, что я рассказывалтебе про Эмокор, вылетело у тебя из головы. Поэтому я хотел бы еще разбыстренько все повторить, дабы ты не ударил в грязь лицом перед великой Маргит.

— Валяй, — невесело согласился Эгор.

— Значит, так, — затараторил Кот. — Кроме эмоций в Эмомирепосле прихода Королевы стали жить куклы. Самые разнообразные. Обычные, снепропорционально большими головами, стали эмо-кидами, а плюшевых мишек итряпичных кукол они забрали себе в качестве братьев меньших. Селиться эмо-кидыстали в местах позитивных разломов. Наш мир тонкий, а где тонко, там и рвется.Так вот, концертные площадки, стадионы, роддома — вот наиболее любимые местапоселения эмо-кидов.

— А как же цирк? — встрял Тик-Так.

— Цирк находится в центре Эмокора и, как многие кинотеатры итеатры, является местом поселения других аборигенов Эмокора — барбикенов. Ихменьше, чем эмо-кидов, и они отличаются внешне.

Их пропорции гораздо ближе к человеческим. Они больше похожина манекенов, если угодно. Да что тут говорить, вон Мания — типичный представительбарбикенов.

— Только внешне, — огрызнулась Мания.

— Да, Мания у нас бунтарка. Она порвала со своими корнями иживет с эмо-кидами. Так вот, барбикены во всем пытаются подражать празднойчеловеческой богеме. В их стане царит культ вещей и украшений, естественноигрушечных. Они имитируют семейную жизнь, шоу-бизнес, шопинг, офисную работу.Главная задача их жизни — получение максимального количества удовольствий. Онигнушаются чистыми эмоциями из Реала, поэтому в обмен на добытые ими в Реале любовьи счастье Королева дает им модифицированные и сублимированные удовольствия впорошках и каплях. У барбикенов превалирует практически одна эмоция —самодовольство, ну еще презрение по отношению к эмо-кидам. Если для эмо-куколглавное в жизни любовь, то фетиш барбикенов — секс.

— Они считают, что получают от него кайф, но это самообман.На самом деле без любви они просто обкрадывают себя. Жалкие, пустые создания, —сказала Мания.