– C’est abominable![5] – воскликнула Дорис.

Она сделала вид, что перекладывает книги на столе, а затем начала урок, в точности повторяя жесты мадемуазель, вскидывая руки к потолку и поправляя очки, которые то и дело съезжали на кончик носа.

Все разрывались, глядя то на Дорис, то на саму мадемуазель, которая откинулась на спинку кресла и хохотала так, что слёзы градом катились по щекам. За это её любили ещё больше. Как здорово, когда человек с таким юмором воспринимает пародию на себя и смеётся, глядя, как повторяют его движения и манеру говорить! А хохот мадемуазель смешил всех не меньше, чем пародия Дорис.

В общем, концерт получился просто замечательный. Зрители были в восторге. После концерта все столпились вокруг второклассниц, хлопали их по плечу, поздравляли. Мирабел и Глэдис наслаждались общим вниманием и щедрыми похвалами.

«Мама сначала не поверит, – думала счастливая Глэдис, сияя от радости. – Я должна рассказать ей всё, во всех мельчайших подробностях! А как здорово играла Мирабел! Я себе все ладони отбила, когда ей хлопала!»

– Мы заработали десять с половиной фунтов на билетах и программках плюс дополнительные взносы, – объявила Анна. – Совсем неплохо. Я уверена, что это больше, чем у других классов.

После выступления мадемуазель и экономка щедро угостили второклассниц кофе с печеньем.

– Не понимаю, почему мы должны угощать этих детей, которые обязаны своим успехом исключительно тому, что они выставили нас с мадемуазель на смех, – сказала экономка, сияя улыбкой. – Кстати, а где Элси? Я не видела её на концерте, и сейчас её нет.

Второклассницы были настолько счастливы, что не возражали даже против Элси. Но её нигде не нашли.

А Элси была в спальне. Она легла в постель, но не спала. Единственный человек, который не выступал и не хлопал своим одноклассницам. Бедная Элси! Ей было очень больно слушать голоса и смех, доносящиеся из актового зала.

Следующим знаменательным событием четверти был день рождения Карлотты. Ей исполнялось пятнадцать лет, и по этому поводу она задумала устроить настоящий пир. Когда она раскрыла большую коробку от бабушки, там оказалось столько всего вкусного, что это превзошло все ожидания второго класса.

– Сардины! – воскликнула Бобби, вытаскивая не то три, не то четыре плоские продолговатые коробочки. – А это что? Гигантская банка консервированных ананасов! Я тысячу лет не ела ананасы! Ничего себе баночка!

– Шоколадки! – протянула Дженет. – Столько, что на всю школу хватит!

– Креветки! – обрадовалась Хилари. – Я ужасно люблю креветки! Представляете, ананасы с креветками – вот вкуснотища!

– И большущий пряник, – вставила Элисон. – Карлотта, у тебя классная бабушка! Моя если пришлёт пирог и коробку леденцов, уже здорово. А твоя – просто супер!

– Ну, она только начала вести себя как супербабушка, – хмыкнула Карлотта. – Помню, как раньше, когда я ей не нравилась, она подарила мне десять пенсов и расчёску. А вот теперь я ей явно нравлюсь!

– Давайте срочно научим Карлотту ещё каким-нибудь манерам, – предложила Дженет. – Она произведёт потрясающее впечатление на бабушку во время рождественских каникул, и та скупит для любимой внучки полмагазина всяких вкусных вещей.

– А это что такое? – Бобби вытащила из глубины коробки большую бутыль с жёлтой жидкостью, подозрительно похожей на лекарство. Она прочитала надпись на этикетке и рассмеялась: – Слушайте: «После пира каждой участнице принять по ложке». Карлотта, ну твоя бабушка даёт!

– Ты говорила, что можешь сходить в магазин в городке и заказать всё, что захочется, – напомнила Хилари, разглядывая разложенные на полу лакомства. – По-моему, тебе уже ничего не нужно.

– Я хочу заказать большой именинный торт с пятнадцатью свечами, – сказала Карлотта. – Может быть, это звучит по-детски, но мне кажется, торт с зажжёнными свечами выглядит так красиво! А если пир устроить ночью, свечи будут освещать комнату.

– У нас правда будет ночной пир? – заволновалась Мирабел. – Я столько раз читала в книжках, как школьники устраивали праздники по ночам, но не верила, что так бывает на самом деле.

– Ещё как бывает! – сказала Бобби. – Вот увидишь!

– Нужно заказать побольше имбирного лимонада, – решила Карлотта. – По ночам всегда так хочется пить. И ещё булочек, чтобы мазать на них масло и джем, – я их очень люблю. И жалко, что нельзя нажарить копчёной селёдки. Её я тоже люблю.

Все рассмеялись. Карлотта обожала копчёную селёдку и ананасы – ей часто приходилось есть и то и другое, когда она жила и работала в цирке. Девочка много раз с наслаждением рассказывала подругам, как восхитительно пахнет копчёная селёдка, когда её жарят на улице ночью после представления.

– Нет, Карлотта, копчёная селёдка – это уж слишком, – заметила Анна. – От её запаха проснутся абсолютно все. Вспомни, как она благоухает на всю школу, когда кухарка жарит её на кухне, плотно закрыв дверь.

Элси, конечно, слышала разговоры о предстоящем дне рождения и знала, что Карлотта собирается его отмечать. Она видела деликатесы и гадала, угостят её или нет.

Но девочки заговорили об этом, когда самой Элси в комнате не было.

– Мы позовём Вредину Элси? – спросила Пат.

– Нет, – хором ответили остальные.

– Да ладно, давайте позовём, – сказала добродушная Анна. – Ей ведь тоже хочется вкусненького.

– Зато нам не хочется смотреть на её перекошенную физиономию, – ответила Изабель.

В этот момент Элси подошла к двери гостиной и замерла, прислушиваясь. Ей всегда казалось, что её обсуждают, когда она выходит из комнаты. На этот раз действительно говорили о ней!

– Это мой день рождения, и я могу сама выбирать гостей, – заявила Карлотта. – И мне решать, звать Вредину Элси или нет.

– Ладно! Хорошо! Карлотта, скажи ты! – закричало сразу несколько голосов.

– Ну, в общем, так. Я её позову, но только скажу ей, чтобы она перестала прикидываться бедной и несчастной и начала вести себя как нормальный человек. А то ходит как мокрая тряпка. Над ней, наверное, уже вся школа смеётся. Хватит позорить наш класс. Но я всё-таки приглашу её на день рождения, а там посмотрим, исправится она или нет.

– Вот и хорошо, – сказала Анна, которой, как и всем остальным, до смерти надоело видеть Элси, готовую в любой момент зарыдать. – Может, она уже всё поняла, когда осталась без концерта, и теперь будет рада помириться.