– Готовь…ся, – попросила Мист глухо, наблюдая, как пар становится гуще, а потом начинает рассеиваться.

– К чему?

– Нужно … джинна убрать.

– Какого джинна? – заметалась Ийилива. – Ты с ума сошла! Это ифрит! Ифрит!

– Нет, это…джинн, – сказала Мист, и снова провалилась во мрак. В следующий раз она очнулась от того, что острый край камня рассек обожженную плоть.

– …чуть-чуть, – едва слышно звучал в ушах голос Ийиливы. – Ну же…

Мист разлепила глаза. Невдалеке, в облаке мелкого летучего пепла и искр от огненного водопада возвышался над оплавленной землей каменный ифрит, у хвоста которого валялась разломанная шкатулка, и Ийилива по сантиметру, кажется, за раз, пыталась двигать Мист к нему. Рывок, жар, рывок, еще рывок ….Мист застонала было, но сухое горло не издало ни звука, зато руку удалось подставить, помогая сильфиде. Та никак не отреагировала на действия своей ноши, слишком сконцентрированная на процессе, но вместе стало получаться лучше. Рывок. Вдох. Рывок. Выдох.

Некоторое время в мире существовал только этот простой ритм, и короткие вспышки боли от острых кусков обсидиана, впивающихся в руки, в лицо, в грудь, в ноги. Во рту был вкус пепла.

А потом вытянутые вперед пальцы коснулись раскаленного камня, и мир мигнул.

Жар разом исчез, и пепел тоже, и постоянный треск искр тоже. Некоторое время Мист просто лежала, даже не пытаясь каталогизировать боли, неудобства и дискомфорты, потому что все было просто прекрасно, просто божественно по сравнению с тем, что было секунду назад.

– Мы справились? – раздался над ней тихий голос сильфиды. – Правда?

– Г…– Мист попыталась ответить, но сухо закашлялась, обдирая горло. Кажется, она наглоталась пепла.

– Я не могу тебе принести воды! Даже не проси. Я сейчас не подниму ничего тяжелее муравья.

Мист махнула рукой, что отозвалось резкой болью, и, продышавшись и с трудом набрав слюны на глоток, вполне связно сказала:

– А сколько тебе надо на восстановление? Не то, чтобы я имела что-то против, но тут нечего есть. А на одной воде я долго не продержусь.

– Я не знаю, восстановлюсь ли я без помощи мага, – честно ответила Ийилива после секундного раздумья. – Я еще никогда не была такой слабой! Но я слабела, когда носила ар-Маэрэ, а он давал мне свою силу.

– То есть, ты ослабела, и это неисправимо, – Мист скрипнула зубами и села, глядя на свои обожженные, окровавленные руки. – Ладно, а лекарства тут есть какие-то? Такие, чтоб и сейчас работали. Или, хотя бы, бинты.

– У ар-Маэрэ под кроватью было, – ответила сильфида. – Если что-то осталось.

– Ладно, – Мист подобрала новый перламутровый треугольник-ключ, закряхтев, поднялась на ноги и медленно, то и дело останавливаясь, пошла в комнату. – Надеюсь, он был запасливый. Хотя о ком это я говорю, об этом старом паскуднике?

– Он вовсе не старый, – возмутилась Ийилива. – Да он …самый красивый. Потрясающий!

– Если у него в аптечке есть хотя бы что-то обеззараживающее, которое до сих пор работает, и бинты – я признаю его потрясающность. А пока он старый паскудник, из-за которого у меня все ободрано, обожжено и вообще болит. Хотя нет, я и сейчас могу признать, что он потрясающий.

– Да?

– Ага. Потрясающий паскудник, – припечатала Мист.

Делать что-то, отвлекая себя разговорами и гневом на ар-Маэрэ, было куда проще. А так, костеря “священного, но не святого” во все корки, девушка доковыляла до его кровати, без всякого пиетета кинула на смятую простынь перламутровый ключ и, кряхтя, опустилась на колени, согнувшись, зашарила под кроватью. Ничего не найдя, она заглянула в это царство пыли, и обнаружила, что какая-то корзинка, или ящик, там все-таки есть, но ближе к противоположному краю кровати.

– Доколе? – спросила Мист у глухонемых небес и потолка, и, не в силах обойти огромную кровать, вместо этого приподнялась, плюхнулась на нее пузом и поползла, как гусеница, к другому краю, не обращая внимания на то, что за ней оставался неровный красный след крови. – Паскудник! Прожженный паскудник!.. – нарочито прискорбно причитала она, а Ийилива, несмотря на упадок сил, звенела колокольчиком от смеха.

Свесившись с другого края, Мист смогла подцепить корзинку и выдвинуть ее из под кровати. Под плотно прижатой крышкой нашлись бинты, тщательно упакованные в прозрачную баночку, и пара средств, подписанных тем же коварно-непонятным почерком.

– И это мне, что, гадать? – посетовала Мист, пытаясь разобрать надпись. – Суннерод? Сунь в рот?

Ийилива рассмеялась громче.

– Сунроу! Это от живота.

– Сунь в рот, значит, и есть, – прокомментировала девушка, отбрасывая бутылку в сторону по кровати. – Кинь в кусты?

– Киннеркат! – исправила ее сильфида, продолжая хихикать. – Это обезболивающее. Ар-Маэрэ пил это от головы.

– Годится, – покивала Мист. – Просто пить?

– Просто пить и запить, – подсказала Ийилива. – Один глоток!

– Отлично. Горный козел?

– Горенкош.

– И что?

– Если утром плохо.

– Антипохмелин, – перевела Мист, отбрасывая в сторону и это снадобье. Она практически не пила, и муки похмелья были ей совершенно не знакомы. – Серый мир?

– Симбельмин. Не знаю. Он его всегда пил.

Мист покрутила полувыпитую бутылку в руках.

– Симбель, это жизнь. Мин – нарастание. Нарастание жизни? Что-то витализирующее? Мне бы пригодилось. Интересно, какие там условия хранения были.

– Либо сработает, либо ничего не будет, – сказала сильфида. – Ар-Маэрэ не любил тратить силы на проверки про испорчено-не испорчено, и страдать от просроченного средства было не по нему.

– Потрясающий паскудник, – одобрительно сказала Мист, вздохнула, откупорила зубами пробку и понюхала. Пахло сладко. – Просто пить?

– Просто пить. Два глотка, три, он иногда много пил этого.

– Серый мир, – пробормотала девушка и набрала лекарства в рот. Оно было сладким, почти приторным, словно сироп. Проглотила. – Хм, не такой уж и серый, – заключила она, потому что резко почувствовала себя бодрее, и даже начинавшийся голод стих. – Видимо, работает, – она отхлебнула еще, но теперь вкус показался ей куда более приторным, почти противным, и проглотила жидкость она с трудом. Видимо, так работал регулятор достаточности дозы. – Странно все-таки, – сказала она, закупоривая и откладывая бутылку для будущего использования. – В мире не наберется достаточно магии ни на одно полноценное чудо, а я второй день купаюсь в волшебстве, как будто попала в старые времена. Даже лечусь волшебными микстурами, которые и не испортились за триста лет.

– Но ты неплохо справляешься. Как же ты догадалась использовать джинна против ифрита?