Брови Каи приподнялись в удивлении. Нет, ей тоже было бы неприятно, если бы совет вздумал обсуждать возможность смены её имени — в конце концов, каждый человек до некоторой степени дорожит своим именем, — но она точно не стала бы из-за этого пренебрегать этикетом.

Посмотрев несколько секунд на спину Канлара в недоумении и не дождавшись перемены в его положении, она вдруг поняла: «А, доверие!» Не то чтобы ей часто приходилось сталкиваться с этим понятием, но в юности учителя ей говорили, что при построении межличностных отношений люди часто пренебрегают этикетными нормами в знак доверия друг перед другом.

Пока королева пыталась свыкнуться с мыслью, что в её окружении появился человек, который в знак доверия к ней демонстрирует подобные вольности, Канлар глухим мёртвым голосом признался:

— Только два предмета были истинно моими в моей жизни — моё министерство и моё имя. И вот, у меня отбирают и то, и другое.

— Постойте! — возразила в недоумении Кая. — Но кто это у вас отбирает ваше министерство?

Сложив руки на груди, он обернулся и, выгнув бровь, посмотрел на неё мрачно и глубоко:

— А что, королю-консорту пристало мотаться в министерство внешней разведки, как к себе домой?

Нахмурившись, Кая мысленно признала разумность этого довода, но ей хватило всего трёх секунд, чтобы принять решение.

Резко развернувшись, она ворвалась в Малый кабинет, где совет колдовал над анжельским сводом законов, пытаясь выявить там указания на смену или не смену имени в их случае.

— Обсуждение закрыто, мессиры, — объявила им королева. — Король-консорт сохранит имя Дитрэн Канлар, с добавлением титула князя Серольского. Господин Се-Фарли, приготовьте соответствующий ордонанс, — велела она вице-канцлеру и повернулась к дяде: — Карту дворца с окрестными зданиями, будьте добры. — Получив желаемое, она добавила, уже выходя: — Король Ниии получил наш отказ, будьте так любезны переключиться на обсуждение этого вопроса.

На всё это ей потребовалась всего лишь минута; к Канлару она вернулась уже с картой. Придавив её к стене у окна, попыталась расправить, чтобы окрестности были хорошо видны. С минуту они смотрели на карту — королева что-то вычисляла в уме, Канлар же пытался понять, зачем ей это понадобилось.

— Смотрите, — наконец сказала Кая, отрывая одну руку от карты и пытаясь что-то показать; карта, лишившись поддержки, к досаде королевы ожидаемо сложилась. Со вздохом Канлар придержал отпущенный угол и послушно принялся смотреть, пока не понимая, на что.

— Смотрите, — повторила Кая, теперь уже водя по карте пальцем уверенно, — вот здесь здание Сената подходит к дворцу почти вплотную. Ещё мой дед хотел устроить там крытую галерею, но в ней не было особой надобности, поэтому проект был заброшен — но инженерные расчёты я видела. Здание Сената, в свою очередь, дальним концом выходит как раз на ту улицу, где стоит ваше разлюбезное министерство.

— Но у Сената нет выхода в этом направлении, — логично возразил Канлар, хмурясь.

Королева закатила глаза и язвительно спросила:

— А вы окна там видели?

Брови Канлара поползли вверх:

— При всём уважении, ваше величество, но лазающий через окна король-консорт — это та ещё скандальная картина.

Кая посмотрела на него в упор серьёзным и холодным взглядом:

— Вы издеваетесь? Конечно, мы расширим одно из окон и сделаем дверь.

Канлар перевёл на карту взгляд, в котором читалась гораздо больше заинтересованности, чем до этого.

— Вот здесь придётся поменять местами гостиную и лакейскую, — показала Кая на ещё одно спорное место. — И пожалуйста, через месяц у вас будет вполне приличный почти тайный ход.

— Выглядит заманчиво, — признал Канлар.

Бросив на него быстрый взгляд, Кая заметила, что он улыбается.

— Только у меня есть условие, — с озорной хитринкой вдруг сказала она, забирая карту.

Канлар изобразил лицом любопытство, прорывающееся за сдержанную вежливость.

— Я хочу тоже иногда ходить туда с вами, — очаровательно улыбнулась королева.

— Как вам будет угодно, — любезно поклонился он, улыбаясь в ответ не менее очаровательно.

— Вот и прекрасно! — резюмировала Кая, возвращаясь в Малый кабинет, где уже вовсю шли дебаты.

В двух словах объяснив канцлеру, что за переустройства она хочет сделать, королева попросила пересказать ей, до чего додумались советники за время её отсутствия.

Оказалось, что, собственно, ни до чего конструктивного. Все надеялись на то, что король получит ответ немного позже, и, таким образом, не успеет ничего предпринять. Сейчас же сроки выглядели так, что он вполне мог успеть отправить какой-нибудь неприятный ультиматум.

Подумав с минуту, королева начала издалека:

— Господа, ведь брак — это очень серьёзный шаг даже для обычных людей, что уж говорить, когда речь идёт о королевской фамилии, — собравшиеся согласно закивали. — Поэтому я, как благочестивая правительница, которая не считает возможным вступать в столь серьёзные перемены без Божьего благословения, пять последних дней перед свадьбой желаю провести вдали от государственных дел, в посте и молитве, в одном из наших монастырей. Все послания, направленные на моё имя, в эти дни будут оставаться во дворце, поскольку я не хочу отвлекаться от моего богоугодного дела на мирскую суету.

— Прекрасно, ваше величество, — в избытке восхищения похлопал ей дядя.

— Если только там не объявление войны, — нахмурился генерал.

— Маловероятно, — выдал экспертную оценку Канлар. — У его величества нет формального повода для военных действий. Скорее всего, там будет завуалированное беспокойство о моём здоровье.

Вариант с дуэлью кружок иммигрантов рассматривал, конечно, в штуку, а вот варианты с покушениями и отравлениями — казались им более чем реальными.

— Сообщите брату, — повернулась Кая к канцлеру. — Пусть выберет монастырь, благоволение к которому нам нужно выразить. И перестройте, будьте добры, мой график, — перевела она взгляд на вице-канцлера, — чтобы эти пять дней не стали катастрофой. После обеда, — обвела она глазами остальных, — прошу вас собраться здесь снова, мы обсудили не все текущие вопросы.

На послеобеденное заседание члены совета собирались разнородной толпой, и само мероприятие приобрело отчасти камерный характер: то один, то другой советник подходил к королеве, чтобы решить с ней какой-то небольшой частный вопрос.

Сама королева перекусила прямо в Малом кабинете, успев обсудить с Канларом теории внешней разведки по поводу возможных ответных действий короля Ниии. Судить о большинстве из них не представлялось возможным, потому что мотивация Райена IV по-прежнему была им неясна. За рабочую версию выдвинули гипотезу о передаче райанского трона старшему сыну короля.