– Хм! Если будешь смотреть на мужчин под таким глупым углом, останешься со своей красотой старой девой. Двадцать четыре года – и не бегать на свидания! Это нонсенс. И что за выдумки – отказываться от денег, когда тебе их предлагают? Люди из горла кусок выдирают, судятся из-за перин, которые никому не нужны, а ты позволяешь себе отказаться, когда тебе столько нужно! Вон сапоги старые. И шубку пора купить, ты же актриса, обязана выглядеть роскошно.

В сущности, сердитые слова озабоченной старушки были лишними, да и пролетали мимо ушей. Саше нравился Алексей, но о своих симпатиях рассказывать она не привыкла даже таким замечательным людям, как Изабеллушка. И потом: а если это был его первый и последний визит? Если он больше даже не позвонит, ей зря надеяться, а потом разочаровываться?

А он позвонил! На следующий же день днем. О чем говорили… как-то плохо помнилось, кажется, о чем-то таком… незначительном, но не о погоде. Не отпечаталось в памяти потому, что появились новые ощущения радости, а комнату заполнило нечто типа северного сияния, хотя Саша видела это чудо только на картинках. И на следующий день Алексей позвонил днем, а потом еще и вечером. После этого нагрянул с букетом и тортом, Саше – букет, торт – Изабеллушке, а у той к тому же гости в лице громкоговорителя Милки и ее дружбана доктора, обожавшего выпить «пять капель» и закусить пластинкой сала и кусочком соленого огурца домашнего засола. Алексей проболтал с ними весь вечер, Саше слова не удалось вставить, зато утром следующего дня он вызвался отвезти ее в поликлинику, ради этого отпросился с работы.

– Неужели тебя не уволили за тот инцидент? – полюбопытствовала она, когда он вез ее на обследование.

– Я же говорил: меня заменить некем.

– Шутишь, – не поверила она.

– Нет. Я первоклассный специалист по заключению договоров с инвесторами, мне не отказывают.

– Мало ли классных специалистов, которые болтаются без дела по городу, – недоумевала Саша. – Ты ударил сына шефа… Нос ему расквасил!

– Он тебе тоже расквасил.

– Такое не прощается.

– Однако же! – усмехался Алексей, глядя только на дорогу.

Так и не найдя для себя убедительных объяснений нетипичного отношения шефа к наемным работникам, Саша свернула тему и смотрела в окно. Скоро праздник, он уже ощущался, постепенно им пропитывался воздух, подтаявший снег вдоль дорог и сами люди, хотя до Нового года почти месяц. Украдкой поглядывая на Алексея, она догадывалась, что этот месяц и последующие (а может, всю жизнь) они проведут вместе, отсюда и улыбка буквально приросла к ее губам, и глаза сияли круче северных всполохов на небе.

И не ошиблась. После того как врачи сказали, что она здорова, Алексей пригласил ее отметить выздоровление. Разве могла Саша отказаться? Итак, они стали постоянно встречаться, выкраивая друг для друга время, которого не хватало в довольно насыщенный период перед концом года. Целовались – а как же! Правда, до постели дело не доходило, Алексей пока туда не приглашал, что, конечно, странно. Тем не менее Саша понимала, что он увлечен ею, это радовало до бесконечности.

Но идиллия сравнима с завистливой женщиной, которой становится плохо, когда другим хорошо, и она обязательно подкинет какую-нибудь гадость, чтобы чужое счастье слегка подпортить. Последняя неделя перед Новым годом просто аховая: елки (детские праздники), частные вызовы Деда Мороза и Снегурочки, чем ближе к 1 января, тем дороже. Корпоративами теперь Саша пренебрегала, правда, один раз согласилась выручить Деда Мороза, получив гарантии полной безопасности.

Под вечер 30 декабря, а темнело рано, она и Дед Мороз, который вел машину, подъехали к особняку, окруженному высокой стеной из бежевого кирпича. На специальной парковке стояло несколько автомобилей премиум-класса, неподалеку похожая усадьба строилась, дальше – еще особняк, а вокруг смешанный лес. Пока Дед Мороз приклеивал бороду и мазал нос красным гримом, поглядывая в зеркало над лобовым стеклом, Саша присматривалась к воротам, а над ними – к видневшейся крыше.

– Последнее время, Василий Юрьевич, меня почему-то не пускает во дворцы наших нуворишей внутренний голос, – сказала она. – Мы с вами вдвоем, а там неизвестно кто и сколько…

– Боишься? – спросил, ухмыляясь, Дед Мороз. – Понимаю. Но беда может случиться и в квартире, куда нас приглашают.

– Все-таки квартира в многоэтажном доме, там люди, а здесь ближайшая стройка заморожена, следующий жилой особняк далеко – на помощь прийти некому.

– Не бойся, Сашка, – бодренько сказал Дед Мороз, надевая шапку, – у меня в кармане газовый баллончик и травматика на тот случай, если газ откажет. Отобьемся. И потом, я вожу тебя по проверенным адресам. Ну? Пошли?

Малоутешительное заявление, однако из машины вышли оба и подошли к воротам, позвонили. К дому вела расчищенная от снега извилистая дорожка, по бокам которой росли хвойные деревья и кустарники. Саша успокоилась (ненадолго), когда заметила на веранде молодую женщину, вышедшую встретить их. Она рассказала, что детей шестеро, на взрослых можно не обращать внимания, дала подарки с записками – какому ребенку принадлежат коробки. Дед Мороз сложил в мешок подарки, дал инструкции женщине, каким образом они должны появиться и через пять минут, услышав детский зов, оба вошли в дом.

Елка просто волшебная стояла в гостиной, огромная и убрана с большим вкусом, стены завесили сверкающими гирляндами, в углах стояли меленькие елочки. Дети с визгом и смехом бросились на Деда Мороза и Снегурочку, едва не сбив с ног. Взрослые с бокалами сидели на диванах и в креслах, двое стояли и беседовали, один из них повернулся… Саша непроизвольно сделала пару шагов назад, узнав Роберта…

– Саша… Ау-у… Саша! Ты что, спишь?

Очнулась она только тогда, когда кто-то положил на ее кисть, лежавшую на столике у чашки с блюдцем, ладонь. На улице разыгралась стихия, шел дождь вместе со снегом, и Саша забежала в маленькую кафешку, взяла кофе с пирожным, села за свободный столик. В кафе было немало посетителей, пожелавших переждать водопад со снегопадом. Все чужие, а Пуншина, державшего ее за руку, увидеть здесь она не ожидала.

– Добрый день, – сказала Саша, высвободив свою руку. – Извините, я задумалась.

– Я это понял, – улыбнулся он.

Пуншин не понравился ей с первой минуты, ну, бывает: человек не сделал тебе ничего дурного, напротив, он тебя как бы принял (немножко свысока, но он же гений), вежлив и доброжелателен, а не нравится – хоть убей. Не нравилось вытянутое лицо со впалыми щеками, не нравилась блуждающая улыбка на губах и большие бледно-голубые глаза навыкате, а также редкие волосы до плеч и долговязая сутулая фигура. Ну, вот… по описаниям получился мерзкий тип, на самом деле тридцатитрехлетний Пуншин вполне симпатичный брюнет, коммуникабельный, настоящий душка и… скользкий какой-то. Возможно, таким он виделся только Саше, наше чутье не всегда справедливо.

– Хорошо, что я тебя встретил, – ласково начал Пуншин. – Давно хочу с тобой поговорить, да как-то не удавалось.