Вдруг кто-то громко вскрикнул. Вскочив на ноги, я увидел человека — он бежал к нам с запада: на поясе его сверкали ножи, а на плече болтался моток верёвки. Густая рыжая борода… Мы уже встречались с ним раньше.

Охотник с луком и стрелами? Тот, который стрелял в медведицу?

Медведица с трудом поднялась на ноги и, спотыкаясь, побежала к заливу. Охотник что-то выкрикнул, но я не понял его слов, а потом он позвал:

— Артур!

Но… откуда он знает?..

За моей спиной раздался громкий всплеск. Зверолов снова повторил моё имя. Заткнув нож за пояс, я развернулся и бросился в воду. Сильно ушибившись, я всё же успел ухватиться за шлею. Рассекая волны, мы с медведицей поплыли к дальнему берегу.

Когда мы добрались до берега, начался мелкий дождь.

Выйдя из воды, медведица споткнулась и со стоном упала на живот. Я, отпустив шлею, лёг рядом, чувствуя дыхание зверя и тепло, исходившее от его тела; слыша, как дождь стучит по земле; как плещутся мелкие волны; улавливая запах медвежьей шерсти, грязи, аромат свежей зелёной травы.

Нужно было встать, отвести медведицу в деревню, где стоял корабль, и передать её капитану, но мне так не хотелось.

Тихонько застонав, медведица подвинулась, и я присел. Она начала вылизывать больную лапу. Обрывки водорослей намотались на верёвку; под ними виднелись пятна запёкшейся крови и свежие капли, стекавшие по чёрной коже.

Я почувствовал, как во мне закипает гнев. Кто мог так жестоко поступить?

Тот мужчина с рыжей бородой — зверолов — знал моё имя. Значит, его подослал кто-то с корабля?

Отвернувшись, медведица начала грызть стрелу. Я осторожно ощупал петлю вокруг лапы и попытался её расширить; осторожно развязал узёл; вытащил камыши и водоросли, запутавшиеся в медвежьей шерсти и оцарапавшие кожу. У меня получилось! Размахнувшись, я выбросил верёвку в высокую траву.

Медведица внимательно посмотрела на меня, негромко фыркнула. Этот звук выражал даже не благодарность, скорее признание. Она будто хотела сказать: «Я вижу, что ты сделал это для меня». А потом медведица принялась вылизывать лапу.

Стрела в боку немного расшаталась: возможно, теперь её будет легче извлечь. Но вот кожа вокруг древка отекла и была горячей на ощупь. Нарыв.

Раньше мне было страшно, но сейчас охватившая ярость заставила достать нож из-за пояса раньше, чем я успел подумать; надавить кончиком лезвия на кожу рядом с наконечником; сделать надрез — и стрела вышла. Медведица вскинула голову и негромко рыкнула. Я успел отскочить в сторону. Она внимательно смотрела пару мгновений, а потом начала зализывать рану.

Стрела упала на траву рядом с верёвкой, но я ещё не закончил. Аккуратно просунув нож под шлею на шее медведицы, я перерезал ошейник, затем сделал то же самое с ремнём на спине. Поймав шлею на лету, я бросил её на траву рядом с верёвкой и стрелой.

Это воровство, я знаю: я краду у короля. Ну и пусть.

Медведица снова смотрела на меня. Она всего лишь животное, вряд ли что-нибудь понимает, но в ту минуту мне показалось, будто она почувствовала: сейчас с ней произошло судьбоносное событие. Событие, которое изменило наши жизни навсегда.

Наклонившись ко мне, она обнюхала мои волосы, шею и лицо.

— Ты свободна, — сказал я. — Куда ты теперь пойдёшь?

* * *

Она отправилась на восток.

Немного отдохнув на берегу залива, медведица с трудом поднялась на ноги, принюхалась к ветру и, прихрамывая, поплелась по зелёному лугу. Я больше не видел её благородной грации, которая так завораживала. Она двигалась робко, как загнанный зверь. Как добыча.

На этот раз я пошёл за ней, бросив взгляд на север, в сторону деревни. В глубине души я надеялся увидеть «Королеву Маргрете», но противный мелкий дождь серой завесой опустился на нас, и я мог разглядеть лишь тонкую полосу залива. Сырые плащ и туника липли к телу; подошвы стёрлись и болели. Я старался не думать о горячем обеде и сухой постели; не думать о докторе: я знал, что он переживает за меня.

Земля под ногами становилась мокрой. Следы медведицы, как и мои, мгновенно наполнялись водой. Зверолову потребуется много часов, чтобы обойти берег залива; если повезёт, дождь полностью смоет наши следы.

Мы упорно продолжали путь по земле, испещрённой мелкими ручейками, спугивали лягушек и цапель, поднимали на крыло целые стаи мирно плававших уток. Время от времени я замечал водяных змей. Вокруг нас кружили кусачие насекомые. Медведица раздражённо мотала головой, я расчёсывал красные укусы и по-прежнему озирался в поисках зверолова, но не видел никаких следов.

Мы шли дальше на восток, в направлении Дании. Я уже видел её побережье с корабля: полуостров, вытянутый на север… к Норвегии.

Интересно, чуяла ли медведица запах Норвегии, приносимый ветром? Тянуло ли её к дому, как перелётную птицу?

Я видел пролив между Данией и Норвегией[10]: он большой… но ведь между берегами должны быть острова? Медведи — хорошие пловцы. Может, моя медведица сможет переплывать с одного острова на другой? Когда наступит зима и море частично замёрзнет, это станет проще благодаря льду: ей не придётся плыть далеко.

А что до меня…

Когда-нибудь нам с медведицей придётся расстаться. Мне хватило приключений, и теперь хотелось тепла, крыши над головой и вкусной еды.

Ещё я подумал о том, что медведи могут быть совершенно свободны, а вот люди — если они не короли — должны подчиняться чужой воле. Даже в Уэльсе я буду чьим-то подданным. И на самом деле мне очень не хватало других людей. Больше всех — мамы. И доктора. Сейчас я был бы рад даже сводным братьям! Даже отчиму! Даже Хауку…

Возможно, я смог бы найти городок или деревню неподалёку и перезимовать там. А потом…

Примет ли меня моя валлийская семья без письма? Увижу ли я доктора ещё когда-нибудь? И маму… Разрешит ли отчим вернуться? Если да, смогу ли я снова жить в его доме и по его правилам?

Опустив голову, я поплёлся дальше.

Будущее было скрыто от моих глаз — так же, как Норвегия и «Королева Маргрете».

На следующее утро медведица исчезла. Дрожа от холода, я встал и огляделся по сторонам. Дождь наконец прекратился; солнце только-только показалось из-за горизонта, и над болотами расстилался густой туман. Трава на холме, где мы ночевали, была примята в направлении севера, в направлении моря.

Вглядевшись в бескрайнюю даль болотистой равнины, я увидел крупную белую фигуру медведицы: прихрамывая, она взбиралась на холм.