– Нет? – Ивар снова прищурился, наклоняясь ниже. – Я ведь черный маг, Микаэла, ты забыла? Вселенское зло в человеческом обличье. Такие люди не знают жалости, они берут то, что хотят. А я хочу тебя! – прошипел он мне в губы и впился в них поцелуем. Жестким, болезненным, подчиняющим его воле, лишающим собственных сил.

Я была против. Мысли вопили вместе с инстинктом самосохранения, что это чудовище мне не пара, но… тело предало, отзываясь на грубые ласки. Ладонь сама потянулась к его волосам, скользнула по гладким прядям, коснулась виска и очертила дрожащими пальцами контур мужского уха.

– Девочка моя, – выдохнул герцог, – глупышка. Кто же тебя так накрутил? – Он хотел продолжить прерванный поцелуй, но я резко отвернулась, пользуясь тем, что рука его переместилась с моего горла на плечо, сдвигая шелк.

Коснувшись губами щеки вместо рта, его светлость отстранился, несколько долгих секунд сверлил меня взглядом, а потом поправил халат и, не произнося ни слова, поднялся со мной на руках, чтобы, подойдя к кровати, бросить взбрыкнувшую ношу на скомканное покрывало, будто я не леди, а мешок с картошкой. Гелла, дремавшая на постели, испуганно мявкнула и скрылась в полумраке спальни, а Ивар, окатив меня холодным взглядом, заявил:

– Значит, так, леди Адамс. Поразмысли на досуге над тем, что я сейчас скажу. Мои слова о замужестве не были предложением, и твое согласие, как и возражения, мне вовсе не требовались. Ты маленькая сиротка, имуществом и жизнью которой распоряжаюсь я – твой законный опекун. И замуж выдать подопечную за того, кого сочту достойным, тоже в моей власти. Или не выдавать. Любовница меня вполне устроит.

– Нет! – Я попыталась встать, но он снова меня уложил, еще и сел рядом, прижав сверху рукой, чтобы не брыкалась.

– Думал поговорить с тобой про отбор, предостеречь и подсказать, как вылететь с него на первых испытаниях, чтобы не выставить себя на всеобщее посмешище и сохранить столь лелеемую тобой репутацию, но, полагаю, от черного мага ты советы не приемлешь. – Ивар неприятно усмехнулся. – Учитывая отношение к моему списку, и вовсе делаешь все наоборот. Так?

– Вы сами виноваты, – буркнула я, волком глядя на него.

– Конечно-конечно… крайний я, а ты белая и пушистая овечка, попавшая в мои сети.

Даже возразить нечего, так все и есть! Он паук, раскинувший паутину, поймавший жертву и теперь решавший, сразу ее съесть или сначала вдоволь наиграться.

– Ваша светлость…

– Ты дважды нарушила запрет, Микаэла.

– На что?!

– На «вашу светлость». – Теперь его улыбка казалась хищной. – А еще за тобой по-прежнему три поцелуя. Не рассчитывай, что я о них забыл.

– Но…

– Спи, мышка. – Герцог поднялся, оставив меня лежать в обнимку с подушкой, которую я неосознанно подтянула к себе. – Завтра у тебя сложный день. И да, отбор начнется в обед. Советую быть одетой и причесанной, потому что печать перенесет тебя в зал, где бы ты ни находилась. Впрочем, можешь поступить наперекор, тебе не привыкать. Уверен, зрители оценят и с удовольствием развлекутся за твой счет.

– Как вы сейчас? – выкрикнула я, обиженная его словами, тоном, поведением.

Ивар улыбнулся одними губами. Не дав ответа, он пошел к двери, которая послушно открылась, пропуская хозяина.

– Ваша светлость! – до скрипа стиснув несчастную подушку, воскликнула я.

– Три, – бросил герцог, делая шаг в темноту проема.

– Что три? – Я села, не зная, бежать за ним или остаться, сохранив крупицы гордости.

– Три «светлости», Микаэла. – Обернувшись, он мне… подмигнул? Да что в голове у этого странного типа?! – Штраф будет незабываемым. – Загадочно улыбнувшись, герцог ушел, а я уткнулась лицом в подушку и тихо застонала.

– Мур-р-р? – послышалось рядом.

– Угу, – пробормотала, погладив вернувшуюся кошку. – Попала я, Гелла. Такие, как Элорик, от своих планов не отказываются. Неужели и правда придется очаровывать принца? Но как? Я же не умею!

– Мур-мур, – ответила киса и потерлась о мое колено. В ее ласковом урчании мне почудилась поддержка, и от этого на душе пусть немного, но полегчало.

Той же ночью…

Он вернулся…

Пришел где-то через час, после моих честных попыток заснуть под мерное урчание кошки. Бесшумно отворил дверь, запустив в спальню стайку проворных огоньков, тихо приблизился к кровати и посмотрел на меня так, что стало жарко. И ночная рубашка с одеялом не имели к этому никакого отношения. Захотелось прикрыться руками от оценивающего взора мужчины, и в то же время я испытала жгучее желание раскутаться, содрав с себя лишние покровы. Заподозрив, что маг испытывает на мне темные чары, нахмурилась и собралась уже высказать ему претензии, но он приложил палец к губам, призывая к тишине. Матрас прогнулся под тяжестью тела, когда Ивар сел рядом со мной, а Гелла, недовольно фыркнув, снова сбежала.

– Что вам…

– Тсс, – прошептал герцог, на этот раз коснувшись моего рта.

Это вызвало шквал противоречивых эмоций. Я замерла, прислушиваясь к собственным чувствам, которые бунтовали. Оттолкнуть бы его, напомнить, сколь непозволительно он себя ведет, но вместо этого я продолжала лежать, позволяя мужчине гладить меня, целовать, сминая губы, будто он хотел стереть с них отсутствующую помаду. Что-то подобное Ивар делал в «мертвом саду», и занятие это ему определенно нравилось.

– Вы не можете… мы не… – выдохнула я, перехватив его руку, а потом, сама не зная почему, потерлась об нее щекой, точно ищущая хозяйской ласки кошка.

Кожа мага оказалась сухой и чуть грубоватой в отличие от холеных ладоней аристократов, которых мне доводилось видеть раньше. Даже у отца руки были нежней, а еще на них красовались перстни разной формы и величины. У Элорика я заметила лишь один: серебряный с черным камнем, в глубине которого плясал изумрудный огонек. Или в нем отражались наводнившие комнату «светлячки»? Они кружили вокруг нас в причудливом танце, окрашивая окружающие предметы в теплые золотые тона.

– Я соскучился, мышка, – проникновенно сообщил Ивар, перехватив мое запястье.

Он начал целовать мои пальчики. Медленно, один за другим, следя за моей реакцией. И я позволяла ему все, хотя умом понимала, что надо возмутиться. Но один раз герцог уже воспринял мои слова как оскорбление и ушел, оставив в темной комнате наедине с собственными страхами. Снова я так глупо не поступлю. Меньше всего мне нужна ссора с опекуном, и не важно, злодей он или маг, которого оговаривают глупые люди.

– Мика… – бархатный шепот ласкал слух, успокаивая, расслабляя. – Я не враг. Не надо меня бояться, – сказал Элорик, и я поверила.

– Не буду, – ответила еле слышно и села, чтобы тут же оказаться в объятиях ночного гостя. Первым порывом было вырваться, убежать, смущаясь собственного желания остаться, но тепло его рук и сладость поцелуя примирили меня с неизбежным. – Что будет дальше? – спросила, не открывая глаз, когда его светлость оторвался от моих губ. Влажных от будоражащих кровь ласк, продолжения которых я так жаждала.