– Я скоро вернусь, – пообещала я.

В скором времени я должна перевоплотиться в волка и стать достаточно сильной, чтобы защитить его. Тогда мы будем вместе навсегда.

Скоро… Совсем скоро…

Мое сердце было подобно сухой земле, которая трескалась от плача моего сына.

– Рейан, мне нужно пойти с Нур и Сфинкс. Я обещаю вернуться как можно скорее.

Он прижался ко мне еще крепче.

Я посмотрела на Берона глазами, полными слез, и Волк двинулся вперед.

– Рейан, – тихо сказал он, успокаивающе положив руку на спину моего сына. Ослабив хватку, Рейан посмотрел на Волка. – Не хочешь зайти внутрь и поиграть, пока Ситали не вернется?

Сын печально посмотрел мне в глаза.

– Ситли.

Я снова обняла его.

– Рейан. Я не задержусь надолго, обещаю тебе. Все будет хорошо, – прохрипела я.

Он посмотрел на Сфинкс, потом снова на меня.

– Хорошо. – Рейан обнял меня еще раз, а затем протянул руку Берону.

Я одними губами сказала «спасибо» Волку, и он с неохотой кивнул. Нур уже поговорила с ним. Берон присмотрит за моим сыном, а также его бабушкой и дедушкой. Он защитит их.

Когда Нур открыла большой портал, Сфинкс выпрямила спину, возвышаясь над нами. Едва пройдя сквозь портал, я оглянулась через плечо и увидела, как мой сын, Берон и Дом Волков исчезают, оставляя только песок вокруг.

Сол помчалась нам навстречу и осветила оранжевый песок, но все же некоторые места так и остались в тени. Я не боялась темноты, но теперь, когда появилась вероятность встретиться с Анубисом, а его темная сила окружала меня… обостряя зрение, обоняние и тревожность, я страшилась того, что скрывалось в тени. Даже среди песка наших дюн, где начиналась и заканчивалась жизнь гелиоанцев.

Нур позвала Сол, потянувшись к светлому лицу матери и быстро притягивая ее к нам по небу. Дюны переливались яркими и темными волнами, пока Сол не прогнала все тени. Наконец-то я почувствовала себя в безопасности. Нур тоже заметно расслабилась, пока не повернулась, чтобы пройтись по песчаным волнам.

На вершине одного из гребней появилась фигура. Жрец Киран ждал Атона. Он бросил на меня короткий взгляд, но тут же продолжил смотреть на Нур. Его ноги, как и мои, были перевязаны, хотя песок оказался не таким уж горячим. Люмос наполнил пустыню своей успокаивающей прохладой, которая все еще оставалась в песчаных зернах.

Килт Кирана трепетал на ветру.

– Атон, – поприветствовал он. – Ситали.

– Спасибо, Киран, – любезно ответила моя сестра.

Я же смогла выдавить из себя только насмешливое «жрец».

– Его тело нетронутым лежит в соседней долине, – сообщил жрец, махнув рукой в нужном направлении.

Нур жестом велела Кирану отвести нас к трупу мужчины. Я последовала за младшей сестрой в дюны. Подол моего платья переплетался с ее из-за ревущего ветра, который каким-то образом не потревожил даже песчинку.

Отец лежал, как и указал Киран, на дне долины. Глаза выедены, кожа увяла. Но именно вид его шеи заставил меня схватиться за свою. Она была уже высохшей, а с левой стороны мясистые, растянутые и слишком тонкие ленты плоти обнажили белые кости.

Сол не теряла времени даром, позволяя погоде и небесным созданиям разъедать его труп.

Нур присела на корточки рядом с телом. Я встала напротив нее. Киран опустился на колени у изголовья, закрыл глаза и обратил свое лицо к Сол.

Язык отца сморщился и приобрел цвет смолы, соответствующий впадинам его глаз, где плоть все еще покрывала глазницы. Кожа на его бритой голове сходила слоями. Ресницы трепетали на ветру. Даже его ногти отделились от кожи. Ноги отца были подогнуты.

– Именно в такой позе ты его и оставил? – спросила Нур Кирана.

Жрец прочистил горло.

– Ваш отец лежит в том же месте, но раньше его ноги не были подогнуты. Когда мы оставили его, он лежал безвольно, широко раскинув руки и ноги. Возможно, его пошевелило какое-то животное или ветер, – предположил Киран в неудачной попытке успокоить нас.

Все, что касалось отца, никогда не было случайным.

Я посмотрела на Нур.

– В моем видении его горло выглядело точно так же.

– Думаешь, это действительно был он?

– Если на самом деле это был не отец, кто-то использовал его внешность, а значит, – точно знал, как он выглядит.

А также знал, что когда я увижу его…

Казалось, это расстроило мою всегда уравновешенную сестру. Расстроило, но только на секунду, после чего она пришла в ярость. На ее лице появилось выражение расчетливой задумчивости.

– Мы уничтожим его тело. Тогда, если темный бог снова попытается использовать образ отца, ты будешь знать, что подобное невозможно.

Я кивнула, искренне желая увидеть, как отец сгорит дотла. Чтобы никогда больше не смотреть на его злобное лицо и не бояться, что Анубис воскресил его, чтобы мучить нас.

– Тебе лучше отойти, – предупредила Нур.

Киран и я попятились. Нур не нужно было призывать Сол. Богиня солнца спустилась сама и излила на тело отца свое пламя. Огонь охватил труп почти мгновенно. Ярость Сол была настолько сильной, что, когда она закончила, не осталось даже осколков костей.

Отец превратился в ничто.

Теперь он никому не мог причинить вреда.

Нур ждала, пока Сол поднимется выше в небо. Киран начал неловко переминаться с ноги на ногу. Песок вокруг снова стал обжигающе горячим.

Я не знала, будет ли в Гелиосе меньше песка теперь, когда Люмос приносил с собой ночную прохладу, или все останется по-прежнему. Песчаные дюны не станут больше, но и не уменьшатся. Стоило только получить шрам, как кожа навсегда менялась. Некоторые повреждения никогда не могут быть устранены.

Я уставилась на то место, где раньше лежал отец, чтобы убедиться, что там не осталось ничего, что темный бог мог бы собрать и использовать против меня.

Голос Нур вернул меня к реальности.

– Прогуляешься со мной, Ситали? Хочу тебе кое-что показать.

Я кивнула.

– Конечно.

Она посмотрела на ноги Кирана.

– Тебе следует вернуться, пока не стало хуже.

Он поклонился Атону, и она позволила ему уйти, как будто они никогда не были друзьями или чем-то бо́льшим.

Нур зашагала прочь от того места, где был брошен, а затем сожжен дотла отец. Когда жрец не мог нас услышать, младшая сестра взглянула на меня.

– Тебе ведь любопытно, какие отношения связывают меня с Кираном?

– Я видела, как он коснулся твоей руки возле Дома Сумерек, – призналась я.