Малия закрыла за собой дверь и направилась к себе в комнату. Ее тень скользнула в широком окне.

В глазах Келума читалось напряжение. Беспокоился ли он о том, что Нур проводит время с Кираном?

– Ты взволнован, – выпалила я, сразу же вставая с подлокотника кресла.

– Ничего подобного, – возразил он.

– Ты как бы… прищуриваешься, когда нервничаешь.

– Нет, совсем я не прищуриваюсь, – увернулся он.

– Лжец.

– Ну хорошо. Меня кое-что беспокоит. – Он глубоко вздохнул. – Я ненавижу, когда нам с Нур приходится расставаться, – сказал он, глядя на Люмоса, виднеющегося сквозь деревья.

– Это как-то связано со жрецом?

– Нет, – протянул Келум, нахмурив брови. – Должен ли я беспокоиться о нем?

– Совсем нет. Пока есть ты, моя сестра никого другого и не замечает. Просто… иногда люди начинают ревновать.

– Это не ревность. Я просто… У меня ужасное чувство в груди, которое никак не проходит. Думаю, бог луны чувствует себя так. – Глаза Келума вспыхнули. – Ибо даже он не знает, где прячутся Зарина и ее помощники. Он не видел их.

Ну наконец-то правда. Хотя я пока не хотела зацикливаться на услышанном.

Для раздумий у меня еще будет достаточно времени. Сейчас же следовало успокоить Келума.

– Ты должен пойти к ней.

Он взглянул на меня.

– Она со жрецами Сол. Я всегда чувствую, что вторгаюсь во что-то запретное, когда нахожусь рядом с ними.

– Что, если ты позволяешь разуму заглушить голос сердца? Возможно, Нур действительно хочет, чтобы ты был рядом и помог противостоять всему этому? Если ты не уверен в том, что она чувствует, просто спроси ее. Думаю, она тоже ненавидит разлуку с тобой. Кроме того, жрецы Сол и Люмоса должны работать вместе с Атоном и Люмином и всеми остальными, кто способен сражаться с темным богом.

– Почему все так сложно?

Я пожала плечами.

– Потому что так устроен мир.

Возможно, в действительности Скульптор высек хаос. Бесконечный цикл триумфа и душевной боли.

– Наша мать внутри, – тихо сообщил Келум. – Нур провела ее через портал перед тем, как уйти. Я уже сообщил ей о нападении… но она должна знать о том, что произошло сегодня. Как раз сейчас Берон рассказывает ей об этом.

Я мысленно застонала. Вада возненавидела меня с нашей первой встречи в Доме Сумерек, а мое пребывание в Доме Луны только все усложнило. Я смертельно устала от эмоционального напряжения. Столкновение с Вадой было последним, чего я хотела. Легче было встретиться лицом к лицу с Зариной.

При мысли о моей сестре-убийце я почувствовала, как золотой кинжал, висевший у меня на поясе, нагрелся.

Келум улыбнулся.

– Не волнуйся ты так.

– Она ненавидит меня, – прямо сказала я.

Он бросил на меня косой взгляд, который только подтверждал мои слова.

– Берон просил передать, что Рейан ей понравился.

– Спасибо Сол, – поддразнила я.

Келум усмехнулся и повернулся обратно к двери, но, положив пальцы на дверную ручку, остановился.

– Твоего отца больше нет, Ситали. Не забывай об этом. Неважно, что ты видишь.

Я кивнула.

– Знаю.

– Ты и раньше знала.

Но я совсем забыла об этом. Все казалось таким реальным.

– Я не хочу видеть, как тебе больно… или что похуже.

– Спасибо, Келум, – прохрипела я.

– Просто не забывай о возможности увидеть мираж. Если все выглядит слишком хорошо, значит, скорее всего это неправда.

– Говоришь по собственному опыту?

– Было нелегко стать Люмином. – Келум открыл дверь и придержал ее для меня.

Я никогда не задумывалась о том, как он стал Люмином или как Берон стал Волком. Я слышала несколько забавных историй об их детстве, но ничего о переходе от молодых парней к чему-то… большему.

Вада чопорно сидела в плюшевом кресле у камина.

Келум опустился на ближайший к огню подлокотник.

Он действительно скучает по моей сестре…

Холт откинулся на спинку стоящего с другой стороны от Вады кресла и нервно барабанил пальцами по подлокотнику. Берон сидел напротив них в более прохладном и темном месте, положив голову Рейана себе на грудь, как и сказала Малия. В месте, где уголок рта моего сына соприкасался с рубашкой Волка, виднелось потемневшее пятнышко слюны.

Холодные глаза брата Волка встретились с моими. Он не отвел взгляд.

Куда подевались Малия и Падрен? И где Чейз?

Мой взгляд скользнул вверх по ступенькам, затем снова вернулся к Берону.

Он внимательно осмотрел меня, как будто хотел убедиться, что я вернулась целой и невредимой. Я подошла к нему и потянулась к сыну, но Волк отмахнулся.

– Он спит.

– Ничего страшного, снова заснет. Ты не можешь держать его так всю ночь.

Берон с вызовом приподнял бровь.

– Тебе следует провести время с семьей.

Он все еще не отвел от меня глаз.

– Как раз этим и занимаюсь. Садись, – сказал он, похлопав по мягкой подушке рядом с собой.

– Если только ненадолго.

Я сделала медленный вдох и устроилась рядом с Бероном.

Ледяной взгляд Вады был острым, как лунные бриллианты, которые она так любила носить, но он смягчился, когда она посмотрела на своего сына, держащего Рейана. На ней было платье темно-зеленого цвета, что напоминало хвою деревьев, растущих в нескольких шагах от Дома. Волосы Вады были аккуратно заколоты.

– Ситали, – холодно поздоровалась она.

– Вада.

Холт осторожно взглянул на нас двоих, прежде чем извиниться.

– Я собираюсь присоединиться к Чейзу. Мы присмотрим за Амарис.

– Ред приближается к сумеречным землям.

Сумеречным землям?

– Куда отправился Ред? И кто такая Амарис?

Холт тихо ускользнул, так и не ответив.

– Амарис осталась охранять дом Падрена и Малии. Теперь Нур расставила вокруг него гелиоанских стражей. Она ежедневно меняет их, чтобы гвардейцы не расслаблялись. Так она по крайней мере знает, что некоторые из них верны, – объяснил Берон низким, мягким голосом, чтобы не разбудить Рейана. – Нур хочет, чтобы один из нас остался в Гелиосе. У нас очень острое обоняние. Если Зарина снова появится в городе, мы тут же узнаем об этом, – продолжил он. – Мы договорились дежурить по очереди. Амарис нужно отдохнуть, так что Ред вызвался ее сменить. После этого Чейз займет его место.