Только им почему-то не верилось в его особое расположение.

– Итак, – начал он тоном, которым дикторы Центрального телевидения обычно предваряют правительственные концерты, – итак, вы нашли труп!

– Нет, – прошептала Арина. Ее рука, которую Валька накрыл своей ладонью, была холодной и дрожала. – Мы труп не находили. Это я… нашла раненого человека. Я не сразу поняла, что он… ранен. Было темно, я не сразу поняла даже, что это именно человек… Только когда он застонал, я…

– Он стонал?

– Да. Стонал и… бредил.

– Бредил?

– Да. Он сказал…

– Что?

– Так, ничего. Какую-то глупость.

– Милая барышня, я попрошу вас не давать никаких оценок происшедшим событиям. Оставьте это дело профессионалам. Итак, раненый сказал вам?..

– Он не сказал. Он предложил. Предложил мне…

– Что?

Она молчала.

– Что?

– Выйти за него замуж.

– Как-как?!

Темные брови капитана Волкова (так он представился) заходили ходуном и в конце концов остановились точно под прямым углом к переносице.

– Да. Он сделал мне предложение, – голос Арины понемногу креп. – Сделал предложение, а потом… умер. Но вообще… я здесь была ни при чем. Этот человек принял меня за кого-то другого. То есть другую.

– За кого же?

Она быстро подняла на Волкова глаза, глянула ему прямо в лицо – и опустила голову.

– Я не знаю, – сказала она в пол. Холодные пальчики дрогнули в Валькиной руке.

– Гм-кххх…

Не вынимая рук из карманов, Волков танцующей походкой прошелся по комнате. Поправил неровно свисающую салфетку на старом комоде Эльвиры Марковны. Понюхал фиалки на подоконнике. Передвинул на этажерке пару безделушек. И снова остановился напротив молодых людей, опять-таки наполнив карманы собственными руками.

– Если вы видели, что этот человек еще жив, – почему сразу не вызвали «Скорую»?

– Сначала я… испугалась… А потом, когда пришел вот он, Валька… Мы хотели! Но было уже поздно.

– Этот человек умер через одну, от силы – через две минуты после того, как Арина обнаружила его на лестнице, – вмешался Валентин, тихонько, незаметно для капитана пожимая ее руку. – Даже если бы мы вызвали «Скорую» в то же самое мгновение, врачи все равно бы не успели его спасти. Мы не виноваты…

– Еще бы! – хмыкнул зубастый капитан. – Два проникающих ножевых ранения в область печени! Как говорят медики, травмы, не совместимые с жизнью. Болевой шок и потеря крови… просто огромная. Шансов – круглый нуль.

– Вот видите.

И тут он задал вопрос, которого Валька опасался больше всего:

– А позвольте поинтересоваться, милая барышня, как вы вообще оказались рядом с телом? Что вы делали в это время в Куркино? Если память мне не изменяет – память ему не изменяла, потому что Арькин паспорт со штампом прописки, так же, как и Валькин, лежал на столе поверх незаполненных пока бланков протоколов, – то вы проживаете на другом конце Москвы?

Арина вскинула голову – Вальку всегда поражал этот ее быстрый переход от подавленности к защите – и посмотрела на капитана Волкова надменно и свысока, чему не помешал даже ее маленький рост:

– Ну а что? А что?! Согласно Конституции Российской Федерации каждый гражданин имеет право на свободу передвижения! Если мне не изменяет память, – добавила она язвительно.

– Безусловно, безусловно, – пропел жизнерадостный капитан. – Но не проясните ли мне причину, по которой свобода передвижения привела вас сегодня именно на место преступления?

– Нет, – отрезала Арина и отвернулась.

– Ну, что ж… Боюсь, что я буду вынужден…

Чего именно опасался капитан Волков, им, к счастью, узнать было не суждено. Тренькнул звонок, и Эльвира Марковна, которая из деликатности пережидала время этого допроса у себя на кухне (хотя, в чем никто ни на минуту не усомнился, ее чуткое ухо улавливало каждое слово, недаром дверь в комнату была открыта во всю ширь), проследовала в прихожую.

Оттуда она вернулась не одна.

Высокий парень в темной водолазке, с ранними залысинами на висках и ясным, открытым взглядом, пригнувшись, шагнул в комнату в сопровождении другого, седоволосого следователя.

«Сосед, что ли? – подумал Валентин, чувствуя досаду от того, что их с Ариной пребывание здесь затягивается. – Наверно, сосед. Слишком легко одет для осенней погоды. И где-то я его видел…»

Странно – но Арина тоже смотрела на вошедшего с напряженным вниманием. Похоже, они оба испытывали одно и то же чувство: что-то смутно знакомое было в лице этого парня, в его походке, в непосредственности, с которой он держался в явно незнакомой обстановке, – и в то же время они готовы были поклясться, что видят этого человека первый раз в жизни.

– Здравствуйте. Моя фамилия Березнев, – представился он, поочередно переводя спокойный взгляд с одного присутствующего в комнате на другого. – Алексей.

Первым удивился капитан Волков:

– Березнев? Погодите – Березнев? Так, значит, вы…

– Брат, – поспешно встрял второй следак, тот, с седой шевелюрой. – Это – брат арестованной. Пришел сюда, в двести восемьдесят восьмую квартиру, говорит – цветы полить. Я задержал. Она нам про брата ничего не говорила.

– «Она» вообще отказалась отвечать на вопросы, – заметил Волков. – Так вы действительно брат? Родной?

– Роднее не бывает, – улыбнулся Алексей, но глаза его при этом остались серьезными. – Я, товарищ капитан, вообще единственный родной Анне человек. Других родственников у нас нет. Мы с сестрой одни на белом свете, как это ни сентиментально звучит в наш век высоких скоростей и глобального одиночества.

«Ах брат! Понятно», – подумали с облегчением Валька и Арина. Теперь становилось ясно, где они видели этого знакомого-незнакомого молодого человека. Брат! У него были совершенно те же глаза, что и у Анны Витальевны, и точно такие же плавные движения рук, головы, – исполненные сдержанного внутреннего достоинства жесты. Повинуясь приглашающему знаку капитана Волкова, Алексей Березнев легко пересек комнату и сел на свободный стул. Свет электрической люстры над головами на мгновение рассыпался тысячью бликов в его лакированных ботинках. «А он пижон!» – подумалось Вальке.

– Это очень хорошо, капитан, что мы с вами встретились, – начал Алексей, не дожидаясь вопросов. – Видите ли, вчера я целый день провел в библиотеке. В Ленинке. Я пишу диссер, то есть диссертацию, и надо было подготовить… впрочем, это неважно. В общем, я прозанимался до вечера, с Аней не встречался и не созванивался, и о том, что случилось, ровным счетом ничего не знал. Услышал только сегодня, от жены. Она работает в том же институте, что и Анюта, и коллектив сегодня с утра гудел и перешептывался.