— На всякий случай. — Барбара улыбнулась абсурдности ситуации и хихикнула. И вдруг разразилась истеричным, припадочным смехом.

Она хохотала, пока Джейк не подошел и не обнял ее — так крепко, что захрустели кости. Он прижимал ее к себе, гладя по голове, а ее плечи все сотрясались — хохот перетек в рыдания. Они стояли так минут десять, пока Барбара не затихла.

Она отстранилась и посмотрела на него в упор, снизу вверх:

— Я приобретаю дурную привычку убивать людей.

— Бывают привычки похуже, — хмыкнул Джейк.

— Сомневаюсь.

Они синхронно улыбнулись и перевели взгляд на перегородившее порог тело.

— Нужно вытащить пулю и сжечь труп. — Джейк разжал объятия и исчез на кухне. — Иначе тебя вычислят.

— Вытащить пулю? — Барбара нахмурилась. — Но как? И чем?

— Например, вот этим. — Он появился в дверном проеме с большим кухонным ножом. — Принеси из кладовки мешки для мусора и чистящие средства захвати. А я пока перетащу его в ванную.

Джейк орудовал как заправский мясник — сосредоточенно и безэмоционально. Кровь забрызгала раковину, стены, — она была повсюду. Барбара стояла в проходе и следила за каждым движением его рук — как он заносит нож, погружает его в плоть, проворачивает, выковыривая и подцепляя пулю, кладет ее на бортик ванной.

— Мне привычнее видеть на бортике ванной ароматические свечи, а не окровавленную пулю, вырезанную из тела убитого мной человека, — задумчиво произнесла она, словно смаковала фразу на вкус.

— Если хочешь, — Джейк указал подбородком на узкий зеркальный шкафчик. — Свечи там.

— Это вообще нормально, как думаешь? То, что я не испытываю раскаяния? — бросила она в пространство.

Джейк включил воду и принялся намыливать руки:

— В чем ты должна раскаиваться, Барби? В том, что снова себя защитила? И меня заодно?

Он молча домыл руки, тщательно вытер их полотенцем и бросил его в ванную, на труп.

— У тебя есть потрясающая способность, Барби. Многие за такое умение душу бы заложили. Ты быстро соображаешь в критической ситуации. Не распускаешь сопли, не мечешься, просто берешь и делаешь то, что необходимо в данный момент.

Это был самый приятный комплимент, какой она когда-либо слышала в свой адрес. Его не портило даже изувеченное мертвое тело в полуметре от нее.

— А теперь нам предстоит хорошо потрудиться, чтобы уничтожить все следы. Надеюсь, у тебя нет планов на ближайшие десять часов? — спросил Джейк.

Теплый, безветренный вечер накрыл Милуоки душными сумерками. По улицам гуляли толпы народа, возле пабов толпились завсегдатаи, решившие как следует набраться в честь выходных, то там, то сям уличные музыканты бренчали на гитарах, рассчитывая немного подзаработать.

Шел десятый час ночи, когда Джейк и Барбара вернулись в город — уставшие, взвинченные, мечтающие рухнуть в кровать и отключиться на сутки, а лучше двое.

Джейк отвез тело в лес, облил бензином и сжег, а обгоревший труп закопал. Барби осталась в коттедже, с хлоркой оттирая все поверхности, где могли остаться кровь, отпечатки пальцев или ДНК Мортона. Прежде чем погрузить тело в багажник, Джейк обошел окрестности — коттедж стоял на отшибе, но перестраховаться не мешало.

Он отсутствовал целую вечность, и Барбара даже начала волноваться, а что, если его остановил патруль? Что, если его замели в полицию и в эту самую минуту он сидит в комнате допросов и сваливает всю вину на нее? Озноб пробежал по позвоночнику, и Барбара заставила себя прогнать неуместные фантазии: во-первых, Джейк уже проделывал это прежде, значит, справится и сейчас. Во-вторых, он чертовски осторожен. А в-третьих, если бы он ее подставил, копы уже давно бы за ней приехали.

Джейк припарковал машину у ее дома и вышел проводить до двери. Он еле волочил ноги, будто на лодыжки нацепили по гире — волнения и физическая усталость давали о себе знать. Барбара чувствовала себя не лучше. Организм больше не впрыскивал в кровь адреналин, все тело будто налилось свинцом, а тяжелая голова звенела от напряжения.

Они остановились возле подъезда.

— Барби, я должен тебе что-то сказать, — в его голосе отсутствовало привычное веселье. — Спасибо, что помогла мне. И с похищением, и сама знаешь с чем.

— Главное, что твой брат выйдет на свободу, — тихо отозвалась она.

— Я твой должник.

— Трехэтажного домика где-нибудь на побережье в Майями будет достаточно, — подсказала Барбара.

— Обед в дешевой забегаловке не сгодится?

Они устало улыбнулись. Джейк наклонился для поцелуя, но Барбара оттолкнула его:

— Полегче, ковбой.

— Полегче? Мы вроде как трахались уже.

Барбара на секунду замерла и удивленно выдохнула:

— Представляешь, совсем вылетело из головы.

Джейк рассмеялся:

— Вот это удар по самолюбию. А я-то, между прочим, старался, пыхтел.

Теперь и Барбара рассмеялась:

— Извини, все было здорово, просто…

— …просто последующие события перевесили воспоминания о волшебной ночи, — закончил за нее Джейк.

— Где-то так.

— Ладно, кукла, иди домой и хорошенько выспись. А завтра мы отправимся на свидание.

Барбара уже повернулась к двери, когда Джейк схватил ее за руку и притянул к себе, делая вид, что обнимает на прощание.

— Слева полицейский патруль. Там коп пялится на нас.

Барбара скосила глаза в сторону, отстранилась и помахала Мику Джефферсону. Тот помахал в ответ. Джейк оглянулся и шутливо отдал честь.

— Это Мик, помнишь, я вас знакомила в баре, — она посмотрела вслед отъезжавшей полицейской машине. — Он часто патрулирует в этом районе. Мне кажется, я ему нравлюсь. Хотел убедиться, наверное, что ты не собираешься меня насиловать.

— Осторожнее с копами. Не стоит заводить с ним шашни, — посоветовал Джейк.

— Не повторяйся.

— Извини.

Они замерли друг напротив друга, слишком измученные для страстного прощания или традиционных шуточек, и молча разошлись.

Дома Барбара долго стояла под душем, закрыв глаза и запрокинув лицо под горячие струи. Ее не покидало устойчивое ощущение того, что она вернулась не домой, а заселилась в гостиничный номер — все вокруг казалось чужим, непривычным. Устав стоять, она села в ванную и еще с полчаса отмокала, позволяя воде напитывать ее влажным жаром, вытесняя поселившееся в теле напряжение. Окончательно разомлев, Барбара выбралась из ванной; коленки так и норовили подогнуться — ватные ноги еле держали.

В полусне открыла морозильную камеру, достала ведерко мороженого, съела пару ложек. Она заснула сразу же, едва голова коснулась подушки. Ей снилось, будто она продолжает есть мороженое, политое клубничным сиропом, оно тает, капает на футболку и пачкает пальцы, но она все не может остановиться, и ест, ест, пока вдруг не понимает, что это вовсе не клубничный сироп, а кровь. Она в ужасе откидывает ведерко и видит перед собой Стенли Уорхола. Он в спортивной одежде — серых шортах и белой футболке, которые начинают пропитываться кровью. Барбара бросается к нему, сама не зная зачем, возможно, чтобы помочь, остановить кровотечение, но это уже не Стенли Уорхол, — его лицо искажается в гримасе боли, и черты перекраиваются, выстраивая новую внешность. Теперь она видит Филипа Мортона. Он тянет к ней руки, — они удлиняются, как в старых фильмах ужасов, и уже почти касаются ее шеи, когда Барбара просыпается.