– Давайте я отнесу.

Не дожидаясь ответа, я подхватила со стола широкое блюдо с кассолой и направилась к дверям.

– Стой, Алессия! – послышалось мне вслед, и я замерла, с огорчением подумав о том, что попытка пробраться в гостиную и присмотреться к гостю провалилась. – Вот еще маслины захвати.

Ньора Ноэлья сунула мне в руку плошку и кивнула:

– Ну, беги, чего встала?

Я с облегчением выдохнула и припустила по коридору. Интуиция просто вопила, что нужно выяснить, зачем гость пожаловал. В моем положении никакая информация лишней не будет.

Когда я открыла дверь в гостиную, Абьери с Форнезе пили чай и о чем-то тихо разговаривали, но при моем появлении резко замолчали. Под прицелом двух пристальных взглядов я прошла к столу, поставила принесенные тарелки и повернулась к Абьери.

– Налить вам еще чаю, ньор герцог?

Я надеялась, что пока буду крутиться в гостиной, мужчины вернутся к своей беседе и я смогу услышать что-нибудь полезное. А что еще оставалось? В последнее время меня все больше угнетало собственное бездействие. Казалось бы, попала в дом к Абьери, оказалась практически рядом с ним, но дни летели один за другим, Беттина оставалась у чужих людей, а я так и не продвинулась в своих поисках. Еще и поездка эта…

– Я не откажусь, – вместо герцога ответил Форнезе и протянул мне свою чашку. – Не знал, что у Ноэльи появилась помощница. Откуда в этой глуши такой прелестный цветок? – посмотрев на меня, спросил он у Абьери.

– Привез из Навере, – сказал герцог, и мне показалось, что он чем-то недоволен.

– Не похожа на ветерийку, – в голосе Форнезе прозвучало раздумье, от которого мне стало не по себе. – Как тебя зовут, милая?

Взгляд светлых глаз казался приветливым, но я не обольщалась. Доброта была лишь верхним слоем, прикрывающим холодную сталь.

– Алессия Пьезе, – сказала в ответ, стараясь, чтобы голос звучал ровно. Нельзя было показывать свою настороженность.

«Ты не должна быть такой колючей, Алессия, – вспомнились мне слова Джованны. – Улыбайся чаще, кланяйся пониже, что у тебя спина как деревянная? И глаза… С ними нужно что-то делать. В них любой посмотрит и тут же поймет, что ты чужестранка».

Что ж, изменить собственную внешность я была не в силах, а вот не показывать характер – вполне могла постараться. И я старалась. Когда у тебя на руках ребенок, ты сделаешь все, что угодно, пойдешь на любые жертвы, лишь бы добиться для него лучшей доли. Не скажу, что было легко. Человеку, выросшему свободным, трудно заставить себя кланяться и терпеть, а мне не раз приходилось делать и то и другое. И каждый раз меня поддерживала только одна мысль – однажды я вернусь домой, и весь этот ужас закончится.

– И откуда ты, Алессия Пьезе? – не отставал гость.

Прежде чем ответить, я быстро покосилась на Абьери. Тот выглядел напряженным, но допроса не прерывал.

– Сарития, – в который раз повторила привычную ложь.

– Не помню, чтобы у саритийцев встречался такой удивительный цвет глаз, – прищурился граф. – Алессандро, ты позволишь? – вопросительно посмотрел он на друга и, дождавшись короткого кивка, ухватил меня за руку.

От неожиданности я резко дернулась, но гость держал крепко. Он повернул мою ладонь и принялся что-то разглядывать.

– Интересно, – пробормотал Форнезе и поднял взгляд.

Голубые глаза уставились в мои с непонятным ожиданием, и мне снова стало не по себе.

– Очень интересно, – повторил граф, и его губы растянулись в хищной усмешке.

– Еще чаю? – спросила я, желая прервать непонятный «допрос».

– Нет, – покачал головой Форнезе, не выпуская меня из-под прицела пристального взгляда.

– Алессия, ты можешь идти, – отрывисто бросил Абьери и повернулся к другу. – Так на чем мы остановились?

В синих глазах мелькнула странная эмоция. То ли опасение, то ли тревога, я не успела разобрать. Герцог махнул рукой, прогоняя меня из комнаты, и я вынуждена была уйти, так и не узнав ничего полезного. Кроме, пожалуй, одного: того, что Абьери не понравился интерес, который проявил ко мне его друг. Что ж, мне он тоже не понравился, хотя определить, был ли во дворе именно Форнезе, я так и не смогла.

* * *

Когда я вернулась на кухню, Ноэлья была не одна. Она разговаривала с Винченцо. Вернее, супруги о чем-то спорили, но стоило мне появиться, как они тут же замолчали. Удивительно, куда ни взглянешь, всюду сплошные тайны.

– Отнесла? – посмотрела на меня Ноэлья, но я видела, что думает она совсем о другом.

– Да, ньора.

– Что ж, хорошо, – с отсутствующим видом кивнула старушка, а через минуту неожиданно спросила: – А что, Алессия, нравится тебе у нас?

– Да, ньора.

– Вот и я говорю, куда там этим столицам! В провинции и воздух свежее, и свобода слаще, да и работы немного, не то что во дворце, верно?

Сейчас во взгляде Ноэльи не было ни капли былой отрешенности. В нем горел яркий огонь. Щеки старушки разрумянились, руки перебирали лаковые четки, и с каждой секундой сухой стук бусин звучал все беспокойнее.

– Да, ньора.

Я присмотрелась к майрессе, пытаясь понять, куда она клонит. Не нравились мне неожиданно ласковый тон и странная нервозность Ноэльи.

– А хочешь здесь остаться? Я бы тебя на свое место подготовила.

На сморщенном лице ньоры появилась многообещающая улыбка.

– Простите, ньора Ноэлья, но мне надо вернуться в Навере.

– Подумай как следует, Алессия, – не отставала Ноэлья, – со временем ты могла бы стать майрессой. Да и дочке твоей здесь понравится – у нас и молока вдосталь, и воздух чистый, и еда самая лучшая. Что еще ребенку нужно? Мы своих сыновей тут подняли, ни в чем они отказа не знали, и ты свою вырастишь.

Черные глаза уставились в мои с непонятной настойчивостью.

– Что скажешь?

Что тут сказать? Очень заманчивое предложение для человека в моем положении. Вот только я не могла его принять.

– Простите, ньора Ноэлья. – Я отрицательно качнула головой.

– Отстань от девушки, Нонни, видишь, не хочет она здесь оставаться, – вмешался Винченцо.

– Да помолчи уже, старый, – махнула на него старушка. – А ты, Алессия, иди в свою комнату и подумай. Как следует подумай. Если решишься, я с хозяином поговорю, он мне не откажет, – повернулась она ко мне.

– Нет, ньора Ноэлья. Не уговаривайте.

Как ни тяжело мне было огорчать майрессу, но остаться в Адуе – значит отказаться от шанса вернуться домой. На это я пойти не могла.

– Ты не отвечай сразу. Иди к себе, отдохни, подумай, – продолжала уговаривать меня Ноэлья. – Не торопись, время еще есть. – Она подтолкнула меня к выходу.