«Когда я пришел домой, — писал он своему другу 10 летспустя, — я стал расхаживать по своему дому и свистеть, очень довольный своейпокупкой. Но когда старшие братья и сестры узнали, что я заплатил за свистокгораздо больше, чем он стоил, они подняли меня на смех. Я от досады заплакал».

Годы спустя, когда Франклин стал всемирно известным и былпослом США во Франции, он еще помнил этот случай.

«Когда я стал взрослым, — рассказывал Франклин, — и увиделпоступки людей, то понял, что много, очень много людей платят слишком дорого заприобретение свистка. Короче говоря, что большая часть несчастий человечестваобусловлена неправильной оценкой ценности вещей, тем, что они слишком дорогоплатят за свисток».

Как написано в британской энциклопедии, Лев Толстойпоследние 20 лет жизни был самым почитаемым человеком в мире:

С 1890 по 1910 год нескончаемый поток почитателей совершилпаломничество в ясную поляну, чтобы взглянув на его лицо, услышать звук егоголоса, дотронуться до его одежды. Каждое слово, которое он произносил,записывалось. Но что касается жизни, — обычной жизни здесь Толстой проявлялменьше здравого смысла в свои 70 лет, чем Франклин в 7 лет! У него вообще небыло здравого смысла. Вот, что я имею в виду.

Толстой женился на девушке, которую очень любил, они былисчастливы так, что вставали на колени и просили у бога, чтобы он продлил, какможно дольше, их неземное блаженство. Но Софья Андреевна была по натуре оченьревнивой. Она переодевалась крестьянкой и следила за каждым шагом мужа, даже вовремя прогулок в лесу. У них вспыхивали ужасные ссоры. Она стала ревновать егодаже к собственным детям. Однажды схватила ружье и прострелила фотографию своейсобственной дочери. Она каталась по полу с бутылкой опиума около рта игрозилась совершить самоубийство, в то время как дети, забившись в угол,кричали от страха.

А что делал Толстой? Я не виню его за это — он ломал мебель,он был достаточно раздражен? Но он делал хуже. Он вел личный дневник. Дневник,в котором все вину возложил на жену. Это был его «свисток»! Он хотел, чтобыгрядущие поколения оправдали его и возложили всю вину на его жену.

А что делала жена в ответ на это? Она, конечно, вырываластраницы из дневника и сжигала их. Она начала вести свой дневник, где считалаего негодяем, Софья Андреевна написала даже роман «Кто виноват?», в которомпредставляла своего мужа дьяволом, а себя — святой. И что в результате? Почемуэти два человека превратили свой дом в то, что Толстой называл «сумасшедшимдомом»?

Очевидно, было несколько причин. Одной из них было жгучеежелание произвести впечатление на окружающих. Да, мы те потомки, о чьем мненииони беспокоились! А много ли мы задумываемся о том, кто из них виноват?

Нет, у нас достаточно своих проблем, чтобы тратить время,думая о Толстом. Вот цена, которую эти два несчастных человека заплатили засвисток! 50 лет жизни в аду — только потому, что ни у одного из них не нашлосьздравого смысла сказать: «Остановись!» Ни один из них не сказал: «поранемедленно остановиться. Мы растратим жизнь. Сейчас же скажем: довольно».

Я твердо верю, что знание реальной меры вещей, являетсявеличайшим секретом обретения спокойствия. И я уверен, что мы можем избавитьсяот 50 % огорчений, если однажды установим для себя золотое правило определять,какие вещи представляют для нас жизненную ценность.

Итак, чтобы изжить привычку к чувству беспокойства прежде,чем она поломает вас, возьмите на вооружение пятое правило:

Вовремя остановитесь и задайте себе три вопроса:

1. Насколько действительно важна вещь, о которой выбеспокоитесь?

2. В какой момент должен я сказать «остановись!» В отношениидела, вызывающего беспокойство, и поставить точку?

3. Сколько я плачу за этот «свисток»? Не заплатил ли я ужебольше, чем он того стоит!?

Когда я пишу эту фразу, я могу выглянуть из окна и увидетьследы динозавра в моем саду — следы динозавра, отпечатавшегося в глине и камне.Я купил эти следы в музее Пибоди Йельского университета; у меня есть письмо отхранителя музея, и в нем говорится, что эти следы были сделаны сто восемьдесятмиллионов лет назад. Даже самому круглому идиоту не пришло бы в голову пытатьсявернуться на сто восемьдесят миллионов лет назад, чтобы изменить эти следы.

Однако это было бы не более глупо, чем испытыватьбеспокойство по поводу того, что мы не можем вернуться обратно и изменить то,что произошло сто восемьдесят секунд назад, — а многие из нас именно так ипоступают. В самом деле, мы можем стремиться как-то изменить результаты того,что случилось сто восемьдесят секунд назад, но, по всей вероятности, мы вряд лив состоянии изменить то событие, которое тогда произошло.

Существует лишь один способ в этом мире извлекать пользу изпрошлого — он заключается в спокойном анализе наших прошлых ошибок, чтобыникогда не повторять их в будущем, а затем следует полностью забыть о них.

Я убедился в том, что это действительно правильно. Но всегдали у меня хватало мужества и ума осуществлять это на практике? Чтобы ответитьна этот вопрос, позвольте мне рассказать вам об одном фантастическом случае,который произошел со мной много лет назад. Случилось так, что более трехсоттысяч долларов, которые были у меня в руках, оказались выброшенными на ветер, ия не получил ни цента дохода. Дело было так: я решил организоватьширокомасштабное предприятие в области обучения взрослых, открыл филиалы вразличных городах страны и не жалел денег на накладные расходы и рекламныеобъявления. Я был настолько занят преподаванием на курсах, что у меня не былони времени, ни желания заниматься финансовыми вопросами. Я был слишком наивен ине понимал, что мне требовался умный и проницательный управляющий, которыйруководил бы моими расходами.

Наконец, примерно год спустя, я обнаружил отрезвляющую ипоразительную правду. Я понял, что наш огромный денежный вклад в организациюкурсов не принес ни одного цента дохода. Узнав об этом, мне следовало сделатьдве вещи. Во-первых, мне следовало иметь здравый смысл поступить так, какпоступил Джордж Вашингтон Карвер, негритянский ученый, потерявший сорок тысячдолларов, когда банк, где находился его вклад, обанкротился. Это былисбережения всей его жизни. Когда кто-то спросил его, знает ли он о своем полномразорении, он ответил: «Да, я слышал об этом». Затем он спокойно продолжалчитать лекцию. Он полностью вытеснил эту потерю из своей памяти и никогдабольше не упоминал о ней.

Во-вторых, мне следовало бы сделать следующее: я должен былпроанализировать свои ошибки и извлечь из них урок на всю жизнь.

Говоря откровенно, я не сделал ни того, ни другого. Вместоэтого я измучил себя беспокойством. Месяцами я находился в удрученномсостоянии. Я потерял сон и похудел. Вместо того, чтобы извлечь урок из этойогромной ошибки, я снова затеял то же самое и опять потерпел фиаско, толькоменьшего масштаба!