И, поскольку я молчала, задумавшись о своем, Ларисапродолжала издевательским тоном:

— Вот это вряд ли, ни за что не поверю. Антоша нашвсегда красивых женщин любил, с фигурой и вообще… А у тебя — ни рожи ни кожи.Может, думаешь, кто-то на тебя внимание обратит, что ты сильно работящая?Ошибаешься, этим мужиков не возьмешь! Да и не больно-то ты умная. Вечно всеперевираешь и путаешь…

Последнее была заведомая ложь, однако меня в данный моментволновало совсем не это.

— Вы уверены, что окна в переговорной былизакрыты? — Я сделала над собой титаническое усилие, чтобы голос звучалспокойно.

— Точно, закрыты, — подтвердила Лариса, —когда этот, как его, охранник Деткин пришел, он занавески раздернул — закрытыокна были… Да при чем тут окна? Ты что думаешь — НЛО, что ли, влетел даМеликханова вазой по кумполу стукнул? Совсем ты рехнулась, лучше бы о работедумала…

С этими словами Лариса удалилась, а я продолжала сидеть,ошеломленная. Если окна в переговорной были закрыты, это значит… значит…

— Вот ведь стерва! — раздался надо мной знакомыйголос, и за столик присела Лидия Петровна.

— А? — нехотя оторвалась я от раздумий. — Выпро Ларису? Да уж, жуткая женщина. С чего это ее так разбирает, не пойму! Топити топит нашего Карабаса Барабасовича. Вроде бы у них раньше были отношениянормальные…

Лидия Петровна откинула голову и поглядела на меня спревосходством тайного знания.

— Вы еще не обедали? — спохватилась я. — Такдавайте поедим! Я угощаю!

Лидия приняла мое предложение благосклонно и заказаладорогущие тигровые креветки. Я же удовольствовалась тушеными баклажанами сореховым соусом и салатом из морской капусты. Мысль о том, чтобы прихватить ещепару-тройку китайских блюд с собой для Антона Степановича, пришлось отброситькак совершенно неприемлемую: Лидия Петровна неминуемо бы заинтересовалась, комуэто я тащу такую прорву еды.

Отправив в рот креветку, Лидия зажмурилась от удовольствия изаговорила невнятно:

— Ты, Евгения, сколько у нас работаешь?

— Пятый год, — ответила я, — но всюпредыдущую историю знаю — что до банка в этом здании НИИ был и Антон Степановичработал там каким-то начальником.

Этими словами я хотела дать понять Лидии, чтобы не тянуларезину, не устраивала вечер воспоминаний, не тратила время на длинноевступление, а переходила прямо к делу.

— Мы все там работали. — Лидия прожевала креветкуи пыталась палочками подцепить следующую, — в том числе и Лариса Ивановна.Только она раньше была просто Ларисой.

— Ну-ну, продолжайте! — оживилась я, сообразив,куда она клонит.

— Антон — мужчина интересный, видный…

— Вы думаете? — усомнилась я.

— Если ты все время будешь перебивать, я никогда досути дела не дойду! — обиделась Лидия.

— Молчу! — испугалась я.

— Опять же — начальник. И положила Лариска на негоглаз. Он, конечно, женатый — какой приличный мужик без хомута останется? —но детей у них не было: сердце у нее слабое, и врачи рожать запретили. АЛарисочка хоть и хрупкая с виду, но здоровье у нее лошадиное, об асфальт нерасшибешь! И решила она на этом сыграть — закрутить с Антоном любовь,забеременеть, а дальше все само собой решится, он на ней женится, потому чтоскандала не захочет.

«А вы-то откуда все в таких подробностях знаете?» — подумалая, боясь произнести вслух хоть слово. Однако Лидия Петровна не зря хвасталасьсвоим знанием человеческой природы, она все поняла, как будто прочитала моимысли.

— Это еще не подробности, слушай дальше! Значит,открыла она на Антона настоящую охоту. То в праздник какой к нему подсядет, тов кабинет к нему бегает вроде бы по делу. А мы-то все давно поняли, потому чтокуда денешься, все в одном котле варимся много лет, и не такое видали. Однакодолжна тебе сказать, что Антон Степанович твердо держался. У него принцип был —на работе ни-ни! В этом плане кристальной души человек, ни с кем и никогда!Жену любил!

«Ну надо же, ни за что бы не подумала…»

— А может, просто сплетен не хотел!

«Оно-то вернее…»

— Но, как известно, судьба играет человеком, а человекслаб, особенно мужчина. И нет такого мужика, который хоть раз не изменил быжене, разве уж совсем нестоящий, на кого ни одна женщина не польстится… АЛариска упорная баба, шла к своей цели, как бульдозер. И однажды послали их вкомандировку. Как уж она интриговала, чтобы с ним вместе оказаться, не могутебе сказать, а скорее всего, просто повезло. Знаешь ведь, кто ищет, тот всегданайдет! Никогда не сдавайся!

«Бороться и искать, найти и перепрятать…»

— Вот ты все шутишь, а с этого места трагедияначинается, — укоризненно сказала Лидия и подобрала с тарелки соус. —Значит, в командировке нашли они время, улучили минутку. Короче, добиласьЛариска своего. Как вернулись — мы по Ларкиному виду все поняли. Ну, ждем, чтодальше будет. А дальше — ничего. Время идет, ничего не меняется. В столовую онивместе не ходят, кофе не пьют, на машине Антон ее с работы не увозит. Всепо-старому, как будто ничего и не было. А Лариска с этаким положением вещейпримириться не хочет. Ребенком его пугнуть она не может, ребенок еще получитьсядолжен… И главное дело, разговора-то у них никакого не было, чтобы отношениявыяснять, просто он дает понять своим поведением, что ни во что ее не ставит.Мало ли что в командировке было, дело житейское…

«Обидно, понимаешь…»

— Вот-вот. И тогда она подговорила одну такую… в общемдуру полную, свою подружку, позвонить жене Антона и все рассказать. Какговорится, глаза раскрыть.

«Так ему и надо. Не нужно было спать с кем попало…»

— Да, а про сердце больное ты забыла? — несогласилась Лидия. — Короче, одна женщина из соседнего отдела жила в томже доме, что и Антон, только в соседнем подъезде. От нее мы все точно узнали.Значит, в тот день приходит Антон Степанович домой как ни в чем не бывало, ажена ему: вот какую информацию я имею. И что ты на это ответишь? Ну, он,конечно, юлит, оправдывается… В таком ведь деле что главное? Все отрицать — небыло, мол, ничего, никогда и ни с кем. А Антон слабаком оказался. Жена его влоб спрашивает: знаешь такую Ларису Ивановну Гладкую? Он и говорит как дурак,что знает.

— А что же, не признаваться, если они вместеработают? — я не выдержала и проговорила вслух.

Лидия поглядела на меня с легкой грустью.

— Наивная ты, Женя. И вроде уж не очень молодая, такчто пора бы и поумнеть, розовые очки сбросить. Ни в чем нельзя сознаваться, нис чем нельзя соглашаться, никаких утвердительных ответов нельзя давать. Кактолько сказал «да» — все, пропал! Надо было стоять на своем — не знаю, мол,никакой Ларисы, мало ли кто у нас в институте работает. А что ей, жене, потелефону наговорили — так это все врут, из зависти нарочно подговориликакую-нибудь бабу. Кто-то на его место начальника метит, вот и решил емуподгадить на личном фронте. Или еще что-то придумать. В крайнем случае — очнойставки требовать с той бабой. А Антон, видишь, растерялся — опыта у него втаком деле маловато было. Короче — скандал, жене с сердцем плохо, «Скорую»вызывали — наша сотрудница все из окна видела.