Почему-то я не сомневалась, что в кабинет войдет ЛарисаИвановна. И очень этого боялась: эта ведьма отличается завиднойнаблюдательностью и может заметить следы постороннего присутствия.

Однако на пороге появился Стасик Творогов, наш местныйкомпьютерный гений и по совместительству то, что называется «городскойсумасшедший». Стасик был в своем обычном виде — в драных джинсах, растянутом налоктях свитере и с одной небритой щекой.

— А ты чего это закрылась? — пробормотал он,склонив голову к плечу, как любопытный фокстерьер. — Что это ты тутделаешь? Травку, что ли, тайком покуриваешь?

Он принюхался, забавно шмыгая носом, и закончил:

— Да вроде не пахнет!

— Да у меня колготки порвались, я меняла! —сообщила я, демонстративно поправляя юбку. — А тебе чего надо-то?

— Какая ты грубая и негостеприимная! — протянулСтасик. — Неужели ты мне совсем не рада?

— Рада, рада, только у меня работы много. — Япоказала на стол, заваленный папками. — Мне, в отличие от тебя, платят неза гениальность, а за работу.

— Да ладно тебе! — Стасик хмыкнул. — Явообще-то пришел к тебе кофе занять. У меня кончился, а у тебя, я знаю, всегдаесть, ты девушка хозяйственная!

— Кофе? — переспросила я. — Ладно, только наобмен: я тебе кофе, а ты мне — чего-нибудь пожрать: я сегодня позавтракать неуспела.

— До чего же все стали прагматичные! — вздохнулСтасик. — Давай так: ты мне сейчас дашь кофе, а я тебя потом угощу обедом…

— Как же, дождешься от тебя! Да и вообще — я до обедаумру с голоду! Так что если хочешь кофе — неси еду, причем еду вперед: мама меняучила никогда не верить мужчинам.

— Безжалостная ты! — Стасик сделал еще однупопытку разжалобить меня, но я была холодна как лед.

Вдруг из шкафа донесся отчетливый чих.

Стасик удивленно покосился в направлении звука.

Я достала из пачки бумажный платок, громко высморкалась ипроговорила в нос:

— Кажется, я простудилась, так что на твоем месте я бысократила контакты: к тебе же любая инфекция моментально пристает!

— А мне показалось, что это оттуда… — Он покосилсяна шкаф.

— У меня здесь такая акустика… — Я для верностиеще раз фыркнула в платок.

Стасик снова вздохнул и отправился за едой.

— Ну что там, можно вылезать? — донесся из шкафапридушенный голос Мельникова.

— Сидеть! — прикрикнула я на него. — Сидеть ине чихать! Он сейчас вернется!

— Это я от пыли… — пробурчал шеф. — У тебяздесь такая пылища… ты хоть иногда тут прибираешь?

— Я что — уборщица? За свою зарплату я и так слишкоммного делаю! И вообще, в вашем положении не приходится привередничать!

Я оказалась права: Стасик вообще-то на редкость медлительный,но когда хочет кофе, может поставить личный рекорд в беге на короткиедистанции. Так что не прошло и пяти минут, как он снова появился в моемкабинете.

В руках у него была коробка с пончиками и оранжевая кружка скрупной надписью «Я ненавижу Windows XP».

— Ты какой будешь — с вишней или с клубникой? —деловито осведомился Стасик, усаживаясь напротив меня и открывая коробку спончиками.

— Оба, — ответила я строго, убирая пластиковуюкоробку с выпечкой в верхний ящик своего стола. — А ты бери кофе ивыматывайся: у меня много работы.

— Да ты че? — Стасик уставился на меня, отвесивчелюсть. — Ну ты даешь! Я думал, мы с тобой как люди попьем кофе,потрендим за жизнь… а ну, отдавай один пончик!

— И не подумаю! — Я нагло посмотрела на него ипоказала на дверь. — Хочешь кофе — бери, нет — так проваливай!

— Ну как же меняет людей повышение по карьернойлестнице! — воскликнул Стасик, насыпая в свою кружку две ложки сгоркой. — Ты стала просто другим человеком!

— Повышение? — недоуменно переспросила я. —Какое повышение? О чем это ты?

— Ну как же. — Он задумчиво посмотрел на кружку идобавил третью ложку. — Все знают, что новый шеф хотел назначить тебя наместо Ларисы… хотя теперь… — До него, похоже, дошло, что нового шефаубили, и он замолчал.

— Взял кофе? Можешь идти!

Стасик вздохнул и поплелся прочь из моего кабинета.

Как только дверь за ним захлопнулась, из шкафа донесласьвозня, дверцы распахнулись, и Мельников вывалился наружу.

— Кто-то говорил про пончики… — воскликнул он,голодным взором оглядывая мой стол.

— Вы какой будете — с вишней или с клубникой? —повторила я вопрос Стасика, вынимая из ящика коробку с пончиками.

— А? Что? — переспросил Антон Степанович,запихивая в рот пончик. — Что ты спросила?

— Да неважно, — ответила я, наблюдая, как онторопливо заглатывает первый и тянет в рот второй. — Кофе будете? Питатьсявсухомятку вредно…

— Всухомятку! — передразнил меня Мельников. —В моем положении только и приходится питаться всухомятку, потому что… в общем,сама понимаешь.

— Не понимаю и понимать не хочу!

— Какая ты! — Мельников надулся. — Самапосуди, в туалет я могу выйти только ночью, и то с оглядкой — чтобы не попастьна глаза охране и не оказаться в зоне обзора видеокамеры… а до ночи еще ох какдалеко, так что придется резко ограничить потребление жидкости!

Я вынуждена была признать, что вопрос серьезный. Немногоподумав, сказала:

— Ну, до обеденного перерыва как-нибудь дотерпите, атам я вас выведу. Есть у меня одна идея.

— До обеда доживу! — Антон Степанович явнооживился. — Тогда, пожалуй, налей мне чашку кофе…

Я с грустью взглянула на коробку из-под пончиков:позавтракать мне действительно не удалось, а в свете только что обозначенныхпланов в обеденный перерыв поесть тоже не удастся.

Напоив шефа кофе, я загнала его обратно в шкаф. Перед темкак закрыть за собой дверцы, Мельников сказал:

— Давай договоримся об условном сигнале на случайтревоги. Если произойдет что-нибудь непредвиденное, ты запоешь арию Лизы из«Пиковой дамы», а если все спокойно и я могу вылезать…

Но я молча повертела пальцем у виска, и он усовестился, а янаконец смогла приступить к выполнению своих непосредственных обязанностей.Пусть один начальник убит, а другой прячется в стенном шкафу, клиентам банка доэтого нет никакого дела, и наша финансовая машина должна работать без перебоев.

Заработавшись, я едва не прозевала обед.

Однако ровно в час из шкафа донеслось негромкоепокашливание: Антон Степанович напоминал мне о моем обещании.