Я зажмуривался, тряс головой. Картинки не уходили, а становились всё ярче и ярче.

Из-за них я заблудился в лесу. Я толком и не знал, где искать Крамта, собирался проехать лес насквозь. Но лыжи вильнули не в ту сторону, и я оказался на пастбище.

Впрочем, я не сразу его узнал. Перед самой стоянкой растянулась огромная зелёная прожилка.

Откуда она взялась? Вчера ещё не было. Я обвёл её глазами и, к своему ужасу, увидел, что на краю прожилки сидит человек! Какой-то седобородый старик.

Кто это? Я вгляделся и понял, что передо мной Чойри. Когда он успел поседеть? Что он делает на краю прожилки? Может, хочет…

– Нет! – крикнул я.

Оказалось, не крикнул – прошептал.

Чойри поднял голову, увидел меня. То есть посмотрел в мою сторону – не факт, что увидел. Я направил к нему лыжи. Быстрее, быстрее! Что он задумал? Почему сидит там один?

Я подъехал к Чойри, торопливо скинул лыжи, подбежал. Чойри поднял ко мне лицо. Он странно моргал.

«Плачет», – содрогнувшись, подумал я.

– Чойри… Слушай…

Пастух снова отвернулся к прожилке.

– Посмотри, какого она цвета. Видишь? У талюка были такие глаза.

Вина вдруг подступила у меня к горлу, как слёзы.

– Как ты узнал?

– Талюки сказали мне, – прошептал он.

– Чойри…

– Огонь почти потух, – прошептал Чойри, – а я всё никак не могу его развести.

– Чойри, – всхлипнул я, опускаясь на корточки и неловко приваливаясь к его спине, – прости… Пожалуйста… Прости меня.

Чойри вздохнул.

– Ты не виноват, Дин.

– Виноват! – крикнул я так громко, что зелёная муть в прожилке всколыхнулась.

– Нет, Дин. Больше нет. После слова «прости» люди не виноваты. Мне мама так говорила в детстве. Но я скорблю.

И он замолчал. Я не знал, что такое скорбеть. Я просто обнял Чойри за плечи и замолчал. Наверное, я скорбел вместе с ним. И думал над словами матери Чойри. Такое уж время настало у меня. Я всё время думаю над чьими-нибудь словами.

– Похоже, твоя мама была хорошим человеком, – сказал я наконец. – Добрым. Но я всё-таки виноват, Чойри. И Крамт тоже. Это как в сказке про сову – может, ты слышал в детстве? Чёрные перья обратно белыми не станут…

– Ветряной Старец, – вспомнил Чойри. – Когда я был маленьким, он умел превращаться в сову и летать под самым потолком. Ну или, может, так только рассказывали. Хорошая сказка, Дин.

– Я виноват и сожалею, Чойри, – твёрдо сказал я. – Передай это, пожалуйста, талюкам.

Прошло время. Чойри с кряхтеньем поднялся. Я тоже встал, разминая затёкшие ноги.

– А где чистое место? – вдруг спросил я.

Чойри бросил на меня долгий, особенный взгляд. А потом показал.

– Там больше нет орешков майты, – сказал он негромко. – Их собрали.

– Ничего, – сказал я. – Спасибо, Чойри.

Как только я отъехал от стоянки, картинки снова замелькали передо мной. Но я старался не видеть их. Я смотрел на жёлтые прожилки. Они вели меня к Крамту. Пару раз дорога петляла, но жёлтые прожилки выводили на нужный путь. Что Крамт кидал в них по дороге? Направлялся ли он туда же, куда и я? Я надеялся на это.

Я очень долго шёл по снегу. Так долго, что хотелось перестать верить в чистое место. Вдруг это одно из Поветрий?

Пару раз я падал. Зацеплялся за кусты курткой. Ветер снёс с меня шапку, она улетела в прожилку. Прожилка полыхнула огнём, но я не стал оборачиваться, чтобы посмотреть на цвет. Я торопился. Мне нужно было найти Крамта.

Моя голова закоченела от холода. Я шмыгал носом и вглядывался в даль. Из-за туч вышло солнце и осветило лес.

В этот миг я увидел поляну, большую, окружённую какими-то светлостволыми деревьями. Что это, майта? Я не знал. Я подъехал ближе. Вгляделся. Вот почему поляна кажется такой светлой. На ней не было ни одной прожилки! Рядом с ней – были. А на ней – нет. У корней деревьев росла трава. Не такого тёмно-зелёного цвета, как муть в прожилках, а светлее. И снег был белым-белым. А посередине поляны, спиной ко мне, стоял Крамт.

Я открыл рот, чтобы позвать его. Я хотел сказать ему, что у Жорели есть волшебное средство от всего.

Но Крамт вдруг опустился на корточки и… заплакал. Его плечи тряслись. Он плакал как маленький, подвывая и всхлипывая. Краем глаза я уловил какое-то движение рядом со мной. Обернулся и увидел, что прожилка, которая была ближе всех к поляне, исчезла! Куда она делась? Вот это да… Надо будет сказать Крамту. Но не сейчас. Я подожду. Пусть со слезами уйдёт боль.

У нас есть время. У всех нас.