— С тобой все в порядке? — спросил он. Мишель кивнула, хотя, судя по ее виду, это было совсем не так. Ее синие глаза были полны страха и отчаяния. Ник хотел поддержать ее, осушить поцелуями ее слезы, но он знал, что сейчас она не примет его утешения.

Когда они проходили мимо дежурной сестры, Ник спросил:

— В какой палате Брук Грейнджер?

— В пятьсот двенадцатой, доктор Кемпнер, а ее родственники в комнате ожидания.

— Она уже родила?

— Еще нет.

— Все будет хорошо, — сказал Ник Мишель, направляясь с ней в комнату ожидания. Она никак на это не отреагировала, словно находилась где-то в другом мире.

Родители Брук и Мишель стояли в углу маленького помещения и спокойно разговаривали с Джедом. Увидев их, Мишель замерла на месте и тихо обратилась к Нику:

— Не думаю, что мне хватит смелости посмотреть им в глаза. — В ее голосе слышалась паника.

— Ты должна, Мишель.

Она отвернулась.

— Они будут меня ненавидеть за то, что я натворила.

Ник легонько тряхнул ее за плечи.

— Взгляни на меня, Мишель. — Когда она подчинилась, он твердо произнес: — Ты ни в чем не виновата.

— Виновата. Я спровоцировала...

— Черт побери, Мишель, как мне еще тебя убедить? Чтобы спровоцировать роды, одной ссоры недостаточно.

— Ты не слышал ее, Ник. Она плакала, а я...

— О Шелли, я так рада, что ты приехала! — Джини Льюис бросилась к дочери.

Та машинально обняла ее, затем, отстранившись, спросила:

— Как она?

— Иди поговори с Джедом. — Взяв Мишель под руку, Джини посмотрела через плечо на Ника. — Доктор Кемпнер, как это мило с вашей стороны прийти и поддержать нас. Спасибо вам.

Очевидно, Джини не знала, где провела последние несколько дней ее дочь, но он не собирался ничего ей рассказывать.

— Не стоит благодарности, миссис Льюис.

Пройдя вслед за дамами в глубь комнаты, он увидел Джеда. На нем не было лица.

— Что произошло, дружище? — спросил Ник, пожимая ему руку.

Джед потер подбородок.

— Они вкололи ей лекарство, чтобы остановить роды и стимулировать легкие ребенка, но несколько минут назад у нее отошли воды.

— Значит, малыш появится на свет уже сегодня? — проронила Мишель.

— Похоже на то, — устало ответил Джед.

— С Брук все в порядке? — спросила она. Джед прислонился к стене.

— У нее был приступ, но сейчас все нормально. Ее акушерка решила делать кесарево сечение, но пока все протекает нормально. Похоже, Брук справится сама.

— Возможно, так даже лучше, — сказал Ник. — Чем дольше ребенок находится в утробе матери, тем больше стероидов он получит и тем сильнее будут его легкие.

Джед поднял глаза к потолку.

— Из-за астмы мне бы не хотелось, чтобы ей делали операцию. — Он помедлил. — Если с ней что-нибудь случится...

— О чем ты говоришь, Джед! — возмутилась Мишель.

Он медленно вдохнул, затем выдохнул.

— У меня могут быть другие дети, но другой Брук уже не будет.

Ник почувствовал себя так, словно его ударили под дых. Он понимал состояние Джеда. При мысли о том, что с Мишель или Келси могло что-то случиться, у него сжалось сердце от страха.

Джини заплакала, и Говард Льюис принялся ее успокаивать.

— Все будет хорошо, дорогая. Брук сильная. Она выдержит.

— Доктор Грейнджер, ваша жена желает вас видеть, — позвала медсестра из коридора.

Джед пулей понесся к двери.

— Как только будут какие-то изменения, я сразу же вам сообщу.

Мишель опустилась на стул и сложила руки на груди.

— Это все я виновата. Я...

— О чем ты говоришь, Шелли? — удивилась ее мать.

— Сегодня утром мы поссорились. Я расстроила ее, и теперь она за это расплачивается.

Глаза Джини расширились от потрясения.

— Боже мой, Мишель, о чем ты думала? Неужели ты не помнишь, как часто приступы Брук были спровоцированы стрессом?

— Помню. — Мишель начала раскачиваться взад вперед.

Нику было больно, когда Мишель так себя корила.

— Как я уже говорил Мишель раньше, миссис Льюис, преждевременные роды Брук, скорее всего, не были спровоцированы ссорой или приступом астмы. — Сев рядом с Мишель, он пристально посмотрел на нее. — Я не позволю тебе раскисать. Ты должна быть сильной ради Брук.

— Доктор Кемпнер прав, — сказала Джини. — Ты очень сильная. Твоей силы хватит на всех нас.

— Ты ошибаешься, мама, — раздраженно произнесла Мишель. — Я вовсе не сильная. Это вы всегда хотели меня такой видеть.

Ник понял, что она была права. За внешней броней пряталась боязливая маленькая девочка, которая винила себя за свои ошибки. Очевидно, тут не обошлось без ее матери, предъявлявшей к Мишель завышенные требования, особенно, когда дело касалось Брук.

Бросив предостерегающий взгляд на жену, Говард подошел к Мишель и погладил ее по голове.

— Все будет хорошо, Шелли. Можешь поплакать, если тебе станет от этого легче, но помни: все будет хорошо. Я это чувствую.

Подняв голову, Мишель вяло улыбнулась:

— Спасибо, папа.

Неожиданно вернулся Джед.

— Ребенок скоро появится. Мишель, Брук хочет тебя видеть.

Мишель ошеломленно посмотрела на него.

— Меня?

— Должно быть, ты ошибся, — сказала Джини. — Я ее мать. Уверена, Брук хочет видеть меня.

— Нет, не ошибся, — ответил Джед.

— Но я... — растерянно пролепетала Мишель. Обняв ее за плечи, Ник сказал:

— Ты должна это сделать. Брук нуждается в тебе. Ты всегда была рядом с ней. Не подведи ее и на этот раз.

Немного помедлив, Мишель посмотрела на него и решительно вскинула подбородок.

— Ты прав. Я это сделаю.

Когда Мишель увидела лицо Брук, искаженное от боли, она едва не расплакалась. Но она понимала, что ради сестры должна оставаться сильной, хотя не понимала, почему Брук вдруг захотела ее видеть.

Обойдя суетящихся врачей, Мишель встала рядом с Джедом.

Сняв кислородную маску, Брук тихо сказала:

— Шелли, я так рада, что ты пришла.

Мишель взяла ее за руку.

— Я тоже. Тебе больно?

Брук поморщилась.