У нее было лицо ангела и тело, ради которого стоило продать душу дьяволу.

К несчастью для доктора Ника Кемпнера, Мишель Льюис невзлюбила его после небольшого инцидента, произошедшего несколько месяцев назад на свадьбе ее сестры.

Ник до сих пор не мог понять, почему она обиделась, когда он назвал ее принцессой. В платье подружки невесты она действительно походила на королевскую особу. Учитывая то, что Мишель сравнила его с пингвином в смокинге, обижаться следовало ему. Хотя, конечно, бывшая жена обзывала его и похуже.

Сегодня Мишель Льюис в роли специалиста по связям с общественностью «Сан-Антонио Мемориал» была так же чертовски привлекательна. И не слишком обрадовалась, увидев Ника, с небольшим опозданием явившегося на собрание. Впрочем, небольшим — это еще мягко сказано. Принимая во внимание, что Мишель была одна в конференц-зале больницы, собрание уже завершилось.

Мишель удостоила Ника лишь мимолетным взглядом, когда он прислонился к столу и посмотрел на нее, затем продолжила молча собирать свои вещи.

Подобно провинившемуся ребенку Ник потупился, ожидая, когда она сменит гнев на милость. Ничего этим не добившись, он уступил и заговорил первым:

— И что я пропустил?

— Все собрание полностью. Оно закончилось пять минут назад.

Ник пожал плечами.

— Простите за опоздание, но запланированная на девять часов операция продлилась несколько дольше, чем ожидалось.

Мишель положила свой ноутбук в сумку и лишь после этого переключила внимание на хирурга.

— Это второе собрание подряд, которое вы пропустили. Возможно, вам, учитывая ваш напряженный график, следовало бы выйти из состава комиссии.

Ник изобразил на лице одну из своих самых очаровательных улыбок:

— А может, нам лучше проводить собрания в операционной? Вы могли бы делать презентацию, в то время как я занимался бы протезированием бедренной кости.

Уголки ее губ слегка поднялись вверх, но этого было недостаточно для того, чтобы на ее щеках появились знаменитые очаровательные ямочки.

— Интересное предложение. И все же большинство врачей выкраивают время для посещения ежемесячных собраний, не прибегая к столь крайним мерам.

— Видите ли, мисс Льюис, я не похож на большинство врачей. Как ни странно, в первую очередь я думаю о нуждах своих пациентов.

Ник решил, что взял неверный тон, когда она сложила руки на груди и посмотрела на него своими пронзительными синими глазами.

— Должна признаться, это восхитительное качество, доктор. Но для успеха нашей рекламной кампании нужно, чтобы в ней принимало участие как можно больше врачей.

Настало время продемонстрировать свои дипломатические способности.

— И как продвигается кампания?

— Очень хорошо, спасибо. Сегодня мы обсуждали нововведения в отделении педиатрии.

Ник не мог оторвать глаз от Мишель. Красная водолазка подчеркивала полную грудь, черная юбка с разрезами по бокам открывала стройные ноги. Ее длинные темные волосы блестели, и ему страстно захотелось узнать, каковы они на ощупь.

Но Ник быстро понял, что таращиться на прелести Мишель Льюис бесполезно. Поэтому переключил внимание исключительно на ее лицо.

— Чему конкретно будет посвящена эта реклама? Новым кабинетам интенсивной терапии?

Она достала из кармана висящего на стуле жакета очки и надела их, словно хотела казаться еще более серьезной. В то же время очки не сделали ее менее привлекательной.

— Вообще-то мы собираемся снять ролик о новой семейной комнате.

— Семейной комнате? Вы уверены, что стоит это делать?

— Стоит, — ответила она, с трудом скрывая раздражение. — Мы хотим, чтобы родители знали, что им есть где отдохнуть, пока их ребенок проходит лечение. Кроме того, большинство людей принимают высокотехнологичное оборудование как должное. Доктор Рэйни отметил это на собрании.

Нетрудно было догадаться, что Эл Рэйни пытался обратить на себя внимание Мишель Льюис. Этот парень не пропускал ни одной юбки, и ему почаще следовало напоминать о том, что дома его ждет жена.

— Позвольте заметить, что Эл Рэйни пластический хирург. — Да к тому же еще и заурядный. — Его сильной стороной являются подтяжки лица, а не рекламные кампании.

— В действительности идея принадлежала мне.

— Правда?

Мишель нахмурилась.

— Да. И, откровенно говоря, доктор Рэйни очень проницателен и умеет работать в команде. Кроме того, он всегда приходит на собрания вовремя.

Ника злило, что она сравнивала его с главным донжуаном больницы. Причем это сравнение было не в пользу Ника.

— Ходят слухи, что у Рэйни всегда все происходит слишком вовремя.

Покраснев, Мишель прокашлялась.

— Он является председателем комиссии и согласен, что мы должны сосредоточить внимание на семейной комнате.

Ник был готов поспорить, что Эл сосредоточил свое внимание на самой Мишель. Почему-то эта мысль вызвала у него ревность.

— Лично я считаю, что если мы хотим, чтобы нас воспринимали серьезно, нам следует прежде всего заботиться о качестве здравоохранения.

Сняв очки, Мишель постучала дужкой по подбородку. Она казалась спокойной, но на ее щеках по-прежнему играл румянец.

— Я с вами полностью согласна, доктор. Обещаю, что новое оборудование будет упомянуто в рекламе. Вас это устроит?

Единственное, что бы его сейчас устроило, это поцеловать Мишель и таким образом стереть с ее лица скептическое выражение.

— Вполне, мисс Льюис.

Она улыбнулась, и на ее щеках наконец появились эти чертовы ямочки. Ник был сражен наповал.

— Я так рада, что вы довольны, доктор Кемпнер. Что еще я могу для вас сделать?

Он мог бы назвать несколько вещей, но они вряд ли были уместны. Отогнав назойливые мысли, Ник улыбнулся ей в ответ.

— Этого вполне достаточно, мисс Льюис, — произнес он. — Для начала.

В ее личном рейтинге самоуверенных тщеславных докторов Ник Кемпнер занимал первое место. А список был очень длинным.

Определенно этот человек знал, как вывести ее из себя. Все это началось в тот день, когда они впервые встретились на свадьбе Брук и Джеда. Любя сестру и зятя, она тогда сдержалась. Сдержалась и сегодня — из уважения к своей работе.

Признаться, Мишель находила Кемпнера привлекательным, но не собиралась делать на это скидку. Наверное, многие женщины были счастливы исполнить любое его желание. Один пронизывающий взгляд карих глаз плюс обворожительная улыбка — и они превращались в безмозглых овец, готовых всюду следовать за своим пастухом.