Шрифт:
Интервал:
Закладка:
22 июня 1941 года. 04 часа 30 минут.
Левый берег Буга. Район маетка Постышей. Напротив участка 11-й пограничной заставы
Немцы-затейники явно собираются применить очередную «вундерваффе».
На этот раз это танки T-III, оборудованные приспособлениями для подводного хода. Разрабатывался этот забавный «девайс» для операции «Морской Лев» — ну, мол, подойдут десантные баржи к Дувру — и прямо на дно Канала спустятся эти самые танки… и пойдут к британским меловым утесам…
Мечта.
Вместо волн Северного моря — зеленовато-мутная вода Буга… а вместо цивилизованных, культурных англичан — известно кто! Варвары-с…
Установлены мачты с трубами, проводящие воздух к двигателю, и вот первое чудо враждебной техники скрывается под водой, только мачта торчит… И красный буек за ней тянется. Буек приближается все ближе и ближе к берегу — вот уже мачта начинает подниматься из воды…
«А ручка-то ВОТ ОНА!»(с)
Сюрпри-и-из!
БК-031 даже не стреляет на первых порах, а просто на полном ходу сшибает оголовки воздуховодных мачт подводных танков.
Раз, раз, раз… мачты плюх, плюх, плюх… немецкие танки бульк, бульк, бульк…
Первый в истории войн случай — катер тараном топит подводные танки…
Но переправа на этот раз прикрывается, немцы на грабли дважды не наступают.
Это батарея самоходок «панцерягеров» — 4,7-см пушки на гусеничном ходу, сработанные чехословацкими «борцами Сопротивления» («Мужественные» рабочие заводов «Шкода» в знак протеста ходили на работу в черных рубашках, но при этом трудились на фашистов всю войну усердней усердного). Гремят вражеские залпы в упор.
Через несколько минут отважный БК-031 пылает, как Божья свеча.
Родной советский берег рядом. Рукой подать…
Никто не осудит — и так моряки сделали больше, чем могли. Выходите из боя, ребята!
Но у вражеского берега пытается раком вылезти на сушу недотопленный танк…
И командир — среди соломенно-желтого огня, озаряющего в простреленной рубке прекрасное девичье лицо, наполовину срезанное с одной стороны осколком, так, что выбитый левый глаз повис на каких-то красных нитках — разворачивает штурвал на врага и сквозь кровавые пузыри, пенящиеся на губах, отдает свой последний приказ:
— Братва! Все за борт! ПОЛУНДРА!
И в первый раз команда ослушалась своего геройского командира…
Хрипло, из последних сил, взлетает к синим небесам из тесных отсеков, заполненных едким дымом, старинная, флотская песня:
— Прощайте, товарищи! С Богом! УРА!! Кипящее море под….
И взорвались топливные баки, выплеснув на врага пылающую матросскую ненависть…
«Утомленное солнце нежно с морем прощалось…»
По Флотскому своду сигналов высшее одобрение адмирала командиру корабля и его команде: «Адмирал выражает удовольствие». И уж совершенно неофициально, значительное, как боевая награда: «Хорошо сделано!».
Сигнал: БК-031! СОВЕТСКИЙ НАРОД ВЫРАЖАЕТ УДОВОЛЬСТВИЕ! ХОРОШО СДЕЛАНО!
22 июня 1941 года. 04 часа 38 минут.
Правый берег Буга. Фольварк Смятиче
Разведывательный батальон 3-й танковой дивизии вермахта высаживается с резиновых лодок и понтонов…
Командир батальона, оберст-лейтенант фон Паннвиц, донельзя довольный, обращается к своим ротным:
— Как мы видим, господа, противник оказывает спорадическое очаговое сопротивление… Вот эти два холма — вроде прикрыты с фронта, а зато между ними открывается свободный проход… И он никак не простреливается, судя по всему…
— Да, майне херр, глупый Иван еще долго будет учиться воевать! — абсолютно согласны с ним его подчиненные.
Прекрасные тактики, немецкие зольдатен уверенно и быстро обходят очаги сопротивления, накапливаются в лощинке и уже готовы совершенно свободно, ничего не опасаясь, ринуться к панцерштрассе, Варшавскому шоссе…
И в этот момент… внезапно, слева и справа, во фланг немцам, как кинжалом под ребра…
ДОТы Смятиче создавались на основе идей Ле-Бурже…
Они совершенно не имели амбразур со стороны «поля» — и расстреливали наступающие цепи врага неожиданно, убийственным косоприцельным огнем… так, что каждая тяжелая пуля пробивала сразу несколько фигур в грязно-сером…
— Прошу вызвать авиацию, прошу поддержать меня артиллерией! — фон Паннвиц яростно кричит в микрофон ротной рации.
Выслушивает ответ и с досадой бросает уцелевшим, ошеломленным азиатским коварством ротным:
— Думпелькопф! Они там, за Бугом, даже не видят, кто нас тут убивает…
22 июня 1941 года. 04 часа 38 минут.
Правый берег Буга. Фольварк Смятиче
Старшина Лукашенко, осматривая в перископ усыпанную серыми трупами зеленую лощинку, недовольно гундит:
— Ну гэта все кАнешнА харашо… А толька вот гильзы надо усе до единой собрать. Цветной металл потому что. Народное достояние.
…Не прикрытые пехотой, доты Смятиче оказались беззащитны…
Немецкие саперы подошли со стороны, где не было амбразур, и взорвали их сверху…
Опустив заряды через отверстие для перископа…
22 июня 1941 года. 04 часа 45 минут.
Восточная Польша. Аэродром базирования 2-й Воздушной эскадры люфтваффе
У края взлетной полосы одиноко стоит командующий — генерал авиации фон Лерц.
С досадой генерал смотрит на свои швейцарские часы…
По расчету времени, уже сейчас основная масса самолетов должна садиться!
Но где же они? Где его парни? Герои Нарвика, Крита, Адлертага? Черт побери, еще немного, и у них должно кончиться горючее…
Наконец, в ярком синем небе показался одинокий «юнкерс».
Машина, шатаясь, оставляя за собой дымный след, коснулась полосы — и скоро замерла, скрипнув тормозами прострелянных колес… Лопасти винтов бессильно замерли — потому что горючее, действительно, кончилось.
Фон Лерц, потрясенный, не веря своим глазам, с недоумением произнес:
— И ЭТО ЧТО, ВСЕ?! А где же тогда сели остальные наши… — И с ужасом вдруг все понимает, до конца: — Ох! Квач унд шайзе! Готт мин унс…
22 июня 1941 года. 04 часа 46 минут.
Штаб 45-й дивизии вермахта. Тересполь
— В связи с утратой мостов на Буге считаю штурм крепости Брест-Литовск совершенно излишним, поскольку наведению переправ здесь (показывает на карте) и особенно вот здесь она нам не помешает, — командир дивизии генерал-лейтенант Фриц Шлипер был по-военному точен и сух. — Полагаю крепость обойти с севера и юга, блокировать ее небольшими силами и предоставить решение этого нудного дела авиации и осадной артиллерии…