Фейрис полетел в сторону, куда указывала магия и тепло, что исходило от его истинной пары… Он вглядывался в море, пока с облегчением не заметил ладью, на которой находились двое. Этот, этот Патрик, он сидел рядом с его Алисой. Он смотрел на нее! Он… Он возможно даже желал ее! Ведь она такая беззащитная, наивная, не знающая этого сурового мира…

Однако, когда дракон уже почти пошел на снижение, вдруг Патрик с Алисой спрыгнули в воду. Сердце словно упало впропасть.

— Нет! — прошептал Ферийс.

Но увы! Эти двое вновь скрылись от него в морской пучине. Словно в насмешку над ним, в этот же миг Князь Утеса заметил, как к нему приближается фигура темно-синего дракона, которого он узнал бы из тысячи. Колвинд! Его заклятый враг был здесь! Не желая его видеть, и слушать, Фейрис выдохнул ему навстречу струю испепеляющего пламени, обдав все вокруг удушливыми чадом и жаром. Однако, пламя не коснулось противника, встретившись уже почти у самой его оскаленной морды с ледяным морозным вихрем, вырвавшемся из его нутра вместе с хлопьями пепла и грозным ревом.

— Здравствуй, братец! — Колвинд подлетел совсем близко к Фейрису. — Как поживал? Знаешь, я почти соскучился по тебе. Думал, ты не решишься на какие-либо действия…. Даже ради нее. Однако, я ошибся.

— Это не твое дело! — зарычал Фейрис. — Оставь нас в покое!

— Ах, уже нас? А тебе не кажется, что этого “Нас” в твоей жизни может и не будет, а? Я все опять испорчу…. Ах-ха-ха, какой я плохой!

— Ты — чудовище! — выдохнул князь Утеса.

— Чудовище? Я-то? Ты знаешь, ЧТО ты натворил, Фейрис, когда полетел за своей зазнобой? Ты УБИЛ их, Фейрис. Ты убил их всех! Все твои деревни сожжены. Твои люди умерли, в мучениях проклиная твое имя. И кто же из нас чудовище? А? Ты променял одну единственную девушку, которая терпеть тебя не может, на жизни тысячи людей! Нет, Фейрис. Ты такой же, как и я!

— Нет… — прошептал дракон, в ужасе, прикрывая глаза. Он до последнего надеялся, что Колвинд не осмелится… Или… Или пожалеет его, или не заметит, но он сдержал свое ужасное обещание.

— Да, дорогой мой брат. Надеюсь, ты очень скоро осознаешь нашу родственную кровь….

— Уходи! — сказал Фейрис.

— Пойдем вместе, раздели со мной мою дорогу….

— ВОООН! ПРОЧЬ! УХОДИ! — заорал Князь Утеса, изрыгая из себя огненные струи боли и гнева. Он ненавидел Колвинда. Но еще больше… Еще больше он ненавидел себя.

Дорога обратно до Утеса не заняла у Фейриса много времени, хотя отняла излишне много сил. Он представлял, ЧТО он увидит, и это заставляло его пускать мутные и скупые мужские слезы, которые падая в бушующий океан пенились и шипели. Говорят, что драконья слеза на вес золота… Знали бы об этом событии охотники за такими вещицами!

Фейрис лишь мельком глянул на то, что творилось в деревне за замком. Да. Все было так, как сказал его брат. Выжженные поля, куча трупов. Фейрис выдыхал огненные струи, чтобы уничтожить тела и убрать заразу, возможный источник опасности для соседних деревень…

— Будь ты проклят! — шептал он, хотя не знал, к кому больше относятся эти слова, к его брату Колвинду или к нему самому.

Уставший, убитый горем и собственным ничтожеством, дракон оказался в собственном замке уже под вечер, когда алый закат раскрасил небо солнечной кровью. Фейрис зашел в гостиную, в которой еще недавно присутствовала его Алиса и, потянувшись за бутылкой дорогого гномьего рома, налил себе в бокал и жадно хлебнул. Кровь побежала по жилам. Вместе с ненавистью, с яростью, с гневом.

— Я смогу! — словно заклинание прошептал он. — Я смогу все изменить. Я верну тебя, Алиса, чего бы это мне не стоило. Я убью тебя, Колвинд! И я посажу тебя обратно в гнилую тюрьму в своих подвалах, Патрик Шираса!

Он поклялся и расхохотался. О да! Драконы склонны исполнять то, что пообещали.

Фейрис сделал еще глоток обжигающего напитка, почувствовав тепло и спокойствие, разбавленное его собственным безумием. За всей этой ужасной гонкой, вызванной его испугом потерять истинную, дракон упустил самое главное — детали. И первой зацепкой к его изощренной и очень жестокой мести была Джеральдина. Да-да! Фейрис как-то не задумался вначале, кто мог подтолкнуть Алису на такие странные действия — спуститься в подвалы, попросить его крови, выпустить Патрика. Не сама, нет… Откуда его малышке знать такие подробности про Утес?

Так и не выпуская ни бокала, ни бутылки из рук, мужчина вышел из комнаты, насвистывая себе какую-то песенку под нос, тихим и размеренным шагом направился к картине, в которой вот уже несколько лет была заключена одна очень стервозная дама.

Дойдя до нужного места, Фейрис не стал церемониться с заклинанием вызова. Он просто выплеснул ром из бокала на картину. Раздался такой оглушительный визг, что любой, кто бы его услышал, зажал бы поскорее уши. Но у дракона он вызвал лишь усмешку. Заметив шевеление на картине, он ловко запустил в нее руку и вытащил оттуда за подол платья худую и злобную старуху.

— Тварь! Догадался! — выплюнула она ему в лицо.

Фейрис залепил ей пощечину. Да такую, что та едва устояла на ногах.

— Грязная убийца! Хотела уничтожить Алису? Отомстить Патрику?

— И что?! — старушка уставилась злобным и мелким взглядом в глаза мужчине. — Хотела! Да! Посиди тут полвека, и я посмотрю на тебя!

— Ты заслужила это… — голос Фейриса был холодным, словно лед. — А сейчас, если хочешь жить, ты расскажешь мне, как найти Патрика Ширасу.

— Я ничего не знаю! — голосила Джеральдина, заламывая руки в притворной истерике.

Фейрис сдавил пальцами ее горло.

— МОЯ АЛИСА может умереть! — прошипел он, заглядывая старухе в глаза.

— Пусть сдохнет, тварь! Она должна была убить Патрика! Убить! А она спасла его, дура! — заголосила Джеральдина, но Фейрис не собирался сдаваться.

— Ты умрешь сама, если сейчас не ответишь, где мне их искать. Ты понимаешь это? Тебе кто-нибудь когда-либо рассказывал, на что вообще способны драконы, если отнять у них истинную пару?

Взгляд мужчины засветился огнем, а на висках проявились маленькие чешуйки. Рука на горле старухи сжалась сильнее.

— Аааай! — завопила она. — Ну не надо так больно! Ты же хороший слабенький мальчик, Фейрис… Колвинд, мой любимец, так тебя любит, так любит! Все пытается наставить тебя на путь истинный, а ты не сдаешься, дурачок….

Фейрис усмехнулся и разжал руку. Джеральдина отступила от него на метр, откашливаясь так, что на глазах, окруженных морщинами, выступили слезы.

— Я считаю до трех, злобная карга. После этого я испепелю не тебя — картину. Твой дух отправится в небытие в нарушение всех данных мной клятв. И мне будет плевать, слышишь? Мне будет абсолютно все равно, что скажет на это император и высший совет магов! Раз!

— Фейрис, ну давай с тобой расслабимся, посидим, выпьем по чашечке….