— Конечно. В ваших инструкциях есть на этот счет прямые указания.

— Но я не убийца! Кислорода в спасательной шлюпке хватит на четыре часа. И если в момент высадки в зоне действия наших локаторов не окажется никаких кораблей, то это будет означать, что уже никто не успеет вас подобрать до того, как в шлюпке кончится кислород!

— Я знаю, капитан, и признателен за вашу заботу, — мягко поблагодарил Олег. — Но, как вы уже догадались, это не совсем обычная миссия. Со мной за последнее время происходило немало странного, и почти каждое из этих событий угрожало моей жизни, однако я пока еще жив. Надеюсь, так будет и впредь.

— Работа капитана космического корабля строится на точных расчетах. И я не люблю, когда мне поручают задание, суть которого я не понимаю!

— С этим я ничего не могу поделать. Мы оба носим форму и уже только поэтому обязаны выполнять приказы, даже если они остаются для нас непонятными. Не всегда вышестоящее командование может поделиться своими планами с людьми, которые эти планы должны осуществлять. И, согласитесь, если бы оно каждый раз оповещало о своих планах, большинство операций невозможно было бы осуществить. Противник узнавал бы о них заблаговременно и принимал соответствующие меры.

— Вы, конечно, правы, если это касается военных операций, но в нашем случае… Подождите! Не хотите ли вы сказать, что в правительственные структуры Федерации внедрились ширанские шпионы?

— А почему бы им там не быть, капитан? Мы ведем войну уже не первый десяток лет и проиграли Почти все серьезные боевые столкновения.

Конечно, главная причина этого в том, что мы так и не научились беспрепятственно проникать в тот слой пространства, в котором действуют ширанские корабли. Но есть и другая причина.

Мы не знаем, как выглядят наши противники и что они собой представляют. А вдруг они способны прикидываться людьми до такой степени, что никакие наши приборы и специалисты не могут определить подделки?

Капитан рассмеялся, но через минуту в его глазах появился ледяной огонек, и он помрачнел.

— Если вы правы, то в этой войне мы обречены!

— Конечно, так бы и было. Но теперь появилась надежда. И, поверьте мне на слово, наша миссия как раз и относится к этой надежде.

Последние часы ожидания всегда самые томительные. Несмотря на всю свою выдержку и показное спокойствие, Олег нервничал и совсем не испытывал той уверенности, которую пытался продемонстрировать капитану.

Единственный источник информации, довольно-таки невнятный, но которому он тем не менее привык доверять, — плюшевая Чебурашка, не подавала никаких признаков жизни с момента старта, хотя на Земле не раз подбадривала его в самые напряженные моменты.

Это ледяное молчание в сочетании с таким же ледяным пространством, окружавшим корабль, действовало на Олега не самым лучшим образом и заставляло его то и дело прокручивать в мозгу самые мрачные предположения.

Что, если фронтеры не так могущественны, как ему показалось вначале? Что, если обстоятельства изменились и они не смогут его подобрать? Что, если капитан прав и шлюпка отправит его в этот ледяной космос, в котором он не найдет ничего, кроме смерти?

Чтобы как-то скоротать время и избавиться от своих мрачных мыслей, он решил осмотреть корабль, однако не слишком преуспел в этом намерении.

Стометровая металлическая сигара корпуса, разделенная на отсеки воздухонепроницаемыми переборками, не произвела на него особого впечатления. Зато вызвал удивление запертый и опечатанный кормовой отсек. Обычно в этой части располагались грузовые трюмы, которым в этом рейсе следовало быть пустыми, и опечатывать их не было никакого смысла.

На его вопрос о кормовом отсеке капитан довольно злорадно сообщил, что у него тоже могут быть свои секреты, о которых он не имеет права распространяться посторонним.

Несмотря на все усилия, Олегу так и не удалось преодолеть упрямство капитана и разрешить эту загадку, да и времени на это у него уже не осталось.

* * *

Шлюпка медленно погружалась в бездну. Бездна была наполнена тьмой, холодом и вечной ночью. Только теперь все эти ощущения стали в десятки раз более реальными, чем на борту корабля, где присутствие экипажа сглаживало ощущение чуждого чело- веку космического пространства. Теперь Олег остался совершенно один, и лишь ледяные иглы далеких звезд нарушали окружавшую его абсолютно мрачную картину.

Движения не было. Времени не было, не было даже тяжести. Чтобы человек не сошел с ума в узком Металлическом гробу, ему предоставили возможность смотреть в крохотные, не больше очковых стекол иллюминаторы, снабженные, правда, с внутренней стороны неплохой оптикой, позволявшей приближать некоторые звезды… Вообще-то этот фокус удавался лишь с одной звездой, постепенно превращавшейся в круглое пятнышко света.

Корабль фронтеров за Олегом не пришел, и время вместе с кислородом постепенно приближалось к роковой черте.

Северцев лежал в узком пространстве шлюпочного гроба, словно младенец, спеленатый страховочными ремнями, и обреченно ждал гибели.

Слишком ему везло последнее время. Рано или поздно везение должно было кончиться, и, похоже, оно кончалось сейчас.

На секунду ему показалось, что неподалеку от шлюпки движется какое-то светлое пятнышко, но оно было слишком мало для корабля и слишком велико для звезды… Затем инерционное вращение шлюпки увело иллюминатор в сторону от пятна, и больше он его не видел.

Олег думал о женщине, память о встрече с которой заставила его в конце концов согласиться на это безумное предприятие. Она даже не узнает о том, что он согласился ради новой встречи с ней рискнуть своей жизнью. Никто об этом не узнает. В информационной хронике появится пара прощальных строк, что-нибудь вроде: «Лейтенант-эвакуатор Олег Северцев не вернулся с очередного задания…» Вряд ли кто-нибудь обратит внимание на это сообщение, разве что капрал Емец промокнет непрошеную слезинку, вспомнив о нем, и порадуется лишний раз своему отказу последовать за ним в эту бездну, в которой для людей нет места…

Музыка убаюкивала. Навевала легкую дрему, заставляла задуматься о вечном… «Постой! — мелькнула паническая мысль. — Откуда здесь музыка? Неужели перед смертью я должен еще и сойти с ума? Это несправедливо!!»

Но музыка продолжала звучать глубоко внутри его сознания, унося прочь остатки смертельного ужаса, все тревоги и горечь от мысли о том, что все было напрасно… Незаметно для себя Северцев погрузился в глубокий сон без сновидений и проснулся только от толчка шлюпки.

* * *

В иллюминаторы светило ослепительно белое солнце, и лучи света, проникавшие внутрь шлюпки, казались похожими на лучи небольших прожекторов. Его крохотный кораблик стоял совершенно неподвижно, утонув в густой траве.

Одним движением сбросив с себя антиперегрузочные ремни, Северцев, все еще не веря собственным глазам, резко сел на своем ложе и больно ударился головой о приборную доску, на которой жизнеутверждающе горела россыпь зеленых огоньков наружных датчиков, свидетельствуя о том, что на планете, на которой теперь находилась его шлюпка, воздух вполне пригоден для дыхания, вредные микроорганизмы отсутствуют, а температура подходит для земного пляжа…