Когда Мышкин был направлен на Кавказ, она надеялась, что живым он оттуда не вернётся. Но он вернулся.

Её духовник прямо и сильно сказал ей:

— Накорми его и выстави вон!

Потому что он давно "положил святой глаз" на её квартиру.

Кошкина, уже подходя к подьезду, задержала шаг, вспомнив о том времени…

Воспоминания настолько сильно потрясли её душу, что Инна, войдя в сумрачный подьезд, забыла по привычке осмотреть его. И не заметила человека, стоявшего в глубине подьезда.

Расширенными глазами Инна вгляделась в нечто перед собой. Она медленным шагом направилась к лестнице, уже поднимала ногу на первую ступень, когда услышала за спиной звук быстрых шагов. А мгновенье спустя её шею стянула тонкая удавка.

Кондрат выждал минут двадцать. А потом поехал к своему дому. Он понимал, что шёл на риск. Его мог кто — нибудь заметить. И если Кошкина убита, то его станут подозревать в убийстве.

Он оставил маишну на улице и, поглядывая по сторонам, пошёл к дому. Постоял у входа во двор, глядя в направлени того подьезда, где были квартиры Инны и Кондрата.

Вокруг было тихо и пустынно.

Он неторопливым шагом пересёк двор. И на всякий случай приготовился к возможному нападению. Подойдя к распахнутому входу, Кондрат прыжком метнулся через тамбур в подьезд.

Увидел впереди, у лестницы женское тело. Его обострённое чутьё говорило ему, что убийцы здесь нет. Кондрат почувствовал бы врага.

Он мягкими шагами отступил назад, к выходу, выглянул во двор. Прошёл по бетонной отмостке вдоль здания до соседнего подьезда. И от него направился в сторону улицы, почёсывая шею и говоря:

— Любопытно. Человек спешил. Но кто он?

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

После того, как Прораб созворнился со своей группой и приказал ей занять те наблюдательные пункты, с которых просматриваливались задняя часть банка и забор его двора., он спросил Карла:

— Кто такая Диана?

Карл, сидя рядом с ним, всматривался в чертёж, но мысли его были заняты другим.

Впереди два выходных дня.

За это время нужно было попасть во двор. Но даже при благоприятном стечении обстоятельств, пять миллионов невозможно было вытащить за один раз.

Послать туда можно было только двух парней. А когда они начнут вытаскивать валюту, их заметят.

Одно успокаивало Карла: точно такая же проблема сейчас стояла у тех, кто воспользовался его планом.

А если они за полгода нашли какой — то особый выход из этого положения?..

— Прораб, ты забыл, что Железный проник в банк с четвёртого этажа.

— Я помню.

— Он спрятался там днём. И не один.

— Да, выходит, что так.

— У него или у его подельников были ключи от дверей, через которые можно было пройти во двор, — сказал Карл.

— Да, только мне извествно, что на этих дверях стоит сигнализация. Отдельная от банка.

— А какая там сигнализация?

— Контактная. До неё не доберёшься. Она вделана в двери.

— А на центральном входе.

— Тоже контактная. Охранника нет.

— На что они могли расчитывать?

— Взять деньги днём. В рабочее время, когда сигнализация отключена.

— А тебе не показалось странным, что эта четвёрка балбесов находилась в одной машине? — спросил Карл.

— Я уверен, что они следили за банком.

— А на окнах четвёртого этажа…

— Нет сигнализации, ни решёток. Но двери офисов все подключаются к общей сигнализации.

Прораб замолчал, потом медленно заговорил:

— Мне кажется, что там кто — то остался.

— А валюта пошла наверх?

— Это было бы трудно сделать. Но если она наверху, то её можно вынести из здания очень легко.

— Через центральный вход?

— Да. Под утро на противоположной стороне улицы никого не будет. А если есть нужные ключи… — он, прищурясь, вгляделся в стену комнаты, — … то потребуется две — три минуты, чтобы убраться с валютой из этой части дома.

— Прораб, а это верный план.

— Вот именно, — со вздохом ответил Прораб и указал пальцем на чертёж. — Здесь от центрального входа до угла здания метров пятнадцать. А за углом сквер. Со сторорны улицы он не просматривается.

— Значит, здесь выгодно поставить машину?

— Разумеется. Ведь сработает сигнализация. Оператор на пульте охраны, зная, откуда поступил сигнал, немедленно сообщит патрульным копам. А они могут проезжать рядом. И заметят уходившую от здания машину. А от угла — там есть широкая аллея — можно незаметно и быстро скрыться.

Из коридора до них донёсся голос быка:

— Дятел подьехал со своими!

— Пропусти их, — ответил Карл.

Он встал из кресла и отнёс его к стене. Сел там. А Прораб переместился на другую сторону стола, лицом к входной двери.

Он считал, что вербовка балбесов в качестве агентов будет недолгой и нетрудной. Он не думал о них.

— Карл, а как ты познакомился с Дианой?

— Ничего здесь интересного нет.

— Если за нами следили, то заметили твои контакты с нею.

— Я оставлял Диане заказы в секретном месте. А потом звонил по телефону. И едва она включала связь, как я тотчас сбрасывал её. И звонил я из таксофонов.

— Ты знаешь её прошлое?

— Так…и тоже ничего интересного.

В коридоре у самой двери зазвучал голос Дятла:

— Да, я хорошо помню, что некоторым из этих парней я вышиб зубы. Но так как их было много — парней и зубов — то я затрудняюсь сказать: кого было больше: парней или зубов?

Фиксатый шёл по коридору последним.

Он единственный в группе понимал, что их четвёрку Прораб решил сделать стукачами. И об это рано или поздно узнает Демьян.

Положение было жуткое, и Фиксатого колотила нервная дрожь. Он злобно сверлил галзами затылок длинного Дятла, который вёл себя беспечно и глупо. И, как уверен был Фиксатый, не догадывался, что сейчас должно было произойти в комнате у Прораба.

А ведь нужно было ещё ехать к Демьяну, который уже держал их на подозрении.

И лучше было бы хорошенько тряхнуть Щербатого, взять у него свои деньги и "сделать ноги".

Но Фиксатый ничего не решал в их бригаде. Многое зависело от Рыжего и Грача. А у них на уме было любой ценой хапнуть побольше.

Золотая мечта дешёввого фрайера.

Фиксатый был самый старший в бригаде и самый опытный. И его злило, что к его словам никто не прислушивался. И хотя он уже за всё то время, когда Рыжий прочёл по губам Демьяна, что тот держал их на подозрении, не раз пытался заговорить, что если трупы будут, то это будут их трупы. Фиксатого не слушали.

А ведь им не известно было, что произошло