– Жаль. – По его тону было понятно, что ему вовсе не жаль. – Придется приглашать кого-нибудь другого. – И дураку было понятно, что этот «кто-то другой» – более сговорчивая девица.

Инга сникла, но выворачиваться и менять решение не стала. Просто сказала:

– Желаю успеха! Звоните в другой раз! – и отключила телефон.

Усмехаясь, Юрий посмотрел на телефонную трубку. Молодец! Не хнычет, не признает свои ошибки, не просит прощенья. Совсем как Саша. Поняв, что опять сравнивает новую пассию с бывшей женой, рассвирепел. Когда же это кончится? Такое впечатление, что он сидит у нее на железном крючке и никак не может сорваться. А ведь она ему совершенно безразлична! Просто она как запретная белая обезьяна, о которой нельзя думать и именно поэтому думается только о ней.

Они встретились на следующий день. На Инге были коротенькие шорты с небрежной бахромой снизу и легкий золотистый топик. Она казалась свежим и юным цветком и рядом с ней Юрий почувствовал себя резонерствующим стариком. Желая исправить этот непорядок, он взял ее за руку и стал с ней гулять, как гуляют дети в детском саду.

Это было смешно, и ей понравилось. Они попробовали горячих шашлыков под острым мексиканским соусом в летней кафешке под большим синим зонтом, потом посидели в парке под старыми раскидистыми липами, поедая мороженое и болтая ни о чем.

Вечером он пригласил ее к себе, она легко согласилась, прекрасно понимая, что это означает. Эта неприличная скорость его слегка покоробила, но он напомнил себе, что осуждать моральное состояние современного общества уж вовсе не его прерогатива, он и сам такой. К тому же двуличие не в его правилах – он же сам предложил ей близость. Сашка ведь тоже пошла с ним гулять по парку в первый же вечер, хотя, если честно, просто не знала, что там ее ждет. Чертыхнувшись, с трудом оторвался от прошлого, сосредоточившись на настоящем.

В постели с Ингой было приятно. Приятней, чем со многими другими, но все равно не так хорошо, как в последнюю ночь с Сашей. Он прикрыл глаза и настойчиво сказал себе, что такой ночи больше ни с кем не будет, даже с той же Сашей-Марусей.

Дело даже не в них, его партнершах, а в нем самом. Это он не хочет повторения. Слишком все было изматывающе. И даже не в физическом, а в духовном плане. Так недалеко и в зависимость попасть от другого человеческого существа. А в жизни главное – внутренняя свобода.

После любовной игры она спросила, почему он живет в таком унылом месте. Он честно сказал, что после развода ему негде жить.

– Ты был женат?

– Ну да, в моем возрасте это нормально. Мне уже тридцать. – Сказав это, почувствовал себя мудрым аксакалом, познавшим жизнь, и невесело засмеялся.

Не поняв, что его так развеселило, она продолжила выяснять обстоятельства его личной жизни:

– У тебя и дети есть?

Он равнодушно согласился:

– Ага. Дочь.

Инга посмотрела на его злым пульсом бившуюся на виске жилку, и подумала, что всё не так просто, как кажется.

– Как ее зовут?

– Кого? Дочь? Нюрка. Ей три, нет, уже четыре года.

Инге за нарочитым равнодушием и пренебрежением послышалась тщательно скрываемая горечь. Она насторожилась. Ей не хотелось вступать в конкурентную борьбу. Она была практичной особой и прекрасно понимала, что у бывших жен возможностей вернуть своих заблудших мужей куда больше, чем у случайных знакомых, особенно если есть ребенок.

Искоса взглянула на лицо лежащего с ней Юрия. Он ей очень нравился. Мужественный и красивый. Настоящий мужчина, не сусальный мальчик из числа ее знакомых. За него она с удовольствием вышла бы замуж, пусть даже он и не ее круга. С неудовольствием оглянулась вокруг.

Старая разбитая мебель, стоявшая в комнате, была неприглядна. Она привыкла к другому. Ее отец был одним из известнейших адвокатов города. Правда, она знала, что защищал он порой вовсе не тех, кого следовало, но кого это волнует в наши дни? Она решила, что, если возникнут более серьезные отношения, папа поможет найти Юрию приличную работу.

– Может быть, переедешь жить ко мне? – вопрос прозвучал так небрежно, что Юрий в первую минуту не понял.

– Куда к тебе?

– Я живу одна. В двухкомнатной квартире. Мне ее отец на двадцатилетие подарил. Тебе понравится. Если хочешь, можем поехать прямо сейчас.

Юрий оценивающе посмотрел на надоевшие ему стены с выцветшими обоями и нервно моргнул. Он бы с удовольствием уехал отсюда в более удобное место. Но не означало ли это попасть в новые сети? Он искоса взглянул на лежащее рядом с ним на подушке вопрошающее женское лицо. Нет, наверное, не стоит.

Поняв его сомнения, Инга лукаво осведомилась:

– Что, боишься? Но я тоже не собираюсь замуж. Мне еще рано превращаться в обслугу. Да и неинтересно это. Просто я тебе предлагаю более комфортное существование, только и всего.

Это решило дело. Он поднялся с кровати, абсолютно голый, ничего не прикрывая, и стал без стеснения собирать разбросанные вещи. Инга с сомнением следила за его размеренными движениями, размышляя, не поспешила ли она с предложением и не альфонс ли он. Придя к утешительному выводу, что на продажного мальчика этот взрослый мужчина не похож, тоже поднялась. Немного смущаясь, быстро оделась и пошла к выходу. Фанерная дверь едва держалась на петлях. Она тревожно спросила:

– Ты не боишься?

Он равнодушно уточнил:

– Чего?

– Ну, воры залезут…

Он непритворно удивился:

– А что тут красть?

Подразумевалось, что ничего ценного у него нет и быть не может. Она еще больше засомневалась в собственных поступках. Перед глазами возникло удрученное лицо отца.

Наверняка будет говорить о ее полной неприспособленности к жизни и неумении отличить хорошее от дурного. Еще раз оценивающе взглянула на сильное тело идущего рядом мужчины и покорно вздохнула. Он победил.

Вышли на улицу и, к ее удивлению, он повел ее к стоящей невдалеке черной Тойоте.

– Это твоя машина?

Он непонимающе посмотрел на нее.

– Естественно, моя, я на угнанных не езжу.

Инга снова испугалась. Что он имел в виду? Что он промышляет угоном и продажей краденных автомашин? Или это просто неудачный стилистический оборот? Или розыгрыш? На сердце было беспокойно. Она осторожно спросила:

– Где ты работаешь?

Он назвал один из нефтяных НИИ.

– Что, там так хорошо платят?

Живший на дивиденды с подаренных ему матерью акций отцовского концерна, Юрий в ответ лишь пожал плечами. Никогда он не обращал внимания на то, сколько ему капает на пластиковую карточку, выданную в институте. К его облегчению, Инга устроилась на переднем сиденье, освоилась и прекратила задавать смущающие его вопросы. И дальше просто командовала: прямо, налево, снова прямо.