Он снова прошелся по комнате.

– Зато тебя ждет слава. Знаешь, это очень приятно. Ядаже открою тебе секрет: по твоей жизни будет снят фильм, уже нашли режиссера.Но до этого будет написана книга.

Писатель скоро придет сюда, чтобы с тобой побеседовать. Ещеу тебя будут стилист и имиджмейкер. Все самые лучшие.

– А моя мама? – спросила Маруся. – У меняесть мама?

– Конечно… Как только мы выработаем легенду и весьмеханизм запустится, ты сразу же с ней увидишься…

– Я… Сколько лет я там была?

– Восемь. Ты прекрасно знаешь сама.

– И… Я убежала?

– Да. Ты была в ужасном состоянии. Крайнее физическоеистощение. Острый чувственный бред…

– Но я была жива…

– А мы тебя подлечили.

– И моя мама до сих пор…

«Какую-то Олю похитили восемь лет назад. И у нее есть мама.Бедная мама, которая жила с этим все эти ужасные восемь лет. Может быть, уже ненадеялась? Надеялась, наверняка надеялась. Но я-то не Оля…»

– Не говорите ей, – попросила Маруся.

– Хорошо. Пока не будем. Ты отдыхай. Я еще зайду ктебе, и мы продолжим. – Он посмотрел на часы. – У тебя сейчас,по-моему, массаж?

Маруся кивнула.

Каково это – быть мамой, дочку которой похитили? И, судя повсему, изнасиловали еще маленькой? И морили голодом? И свели с ума?

Так говорила Марусина Первая Великая Любовь – «Ты сводишьменя с ума!».

А Марусина мать кричала: «Ты сведешь меня в могилу!»

Что думает обо мне мать? Что я загуляла где-то? Иливолнуется? Пьет свое снотворное и не разговаривает с отцом. С подлым подставнымотцом. Она всегда с ним не разговаривает, когда поссорится с Марусей. Она тогдавообще ни с кем не разговаривает.

Она еще кричит: «Вот когда у тебя будут свои дети, ты меняпоймешь!»

Когда у меня будут свои дети…

Интересно, эта Оля в действительности существует?

Осенний пейзаж состоит из мокрой травы и белого неба. Чемменьше всего находится между ними, тем гармоничней пейзаж. Только воздух долженбыть таким плотным, словно в него можно окунуться. Как в море. Или как в туман.

По одну сторону больничной дорожки туман был, а по другую –не было. Оля протягивала руку, и она растворялась. Потом доставала ее и нырялав туман головой. Потом бросала в него шишки, а днем, когда туман рассеивался,находила это место по накиданным в одну кучу шишкам и удивлялась ясности ипрозрачности воздуха.

Когда туман рассеивался и трава высыхала, Оля засыпалазаново.

Ей нравилось спать на земле. Нравилось просыпаться и видетьверхушки сосен, упирающихся в небо. И слушать соловья. Наверное, соловья… Ипредставлять себя диким животным, может быть, ланью. Которая живет в своемродном доме – лесу. И спокойна и счастлива.

Оля не знала, почему именно ланью. Она даже не была уверена,что знает, как она выглядит – лань. Но ей казалось, что быть ланью – это такромантично…

Она могла часами сидеть на скамейке и разглядывать больных,прогуливающихся по парку и разыскивающих в зарослях травы кустики земляники.Это у них Оля подсмотрела, как ее собирать.

Они ходили в одинаковых халатах и пижамах, застиранныхнастолько, что казались грязными.

Но только не больные того корпуса, который интересовал Олю.

Ни сидеть на лавочках, ни собирать землянику никто чужой тамне мог. Охрана не разрешала.

Оля наблюдала за ними издалека.

Особенно хорошо просматривалась стоянка.

Именно на стоянке Оля решила сделать еще одну попыткузаговорить с той женщиной.

Если она придет.

Оля наблюдала за многими посетителями четвертого корпуса. Нис кем из них говорить не хотелось.

Или их окружала плотная стена из людей в специальной одежде.

Или глаза их настолько смотрели внутрь, что не увидели быОлю, даже если бы она перегородила им дорогу. Они бы просто, не останавливаясь,прошли сквозь нее.

Или они выходили из корпуса и смотрели вокруг такимоценивающе хозяйским взглядом, каким смотрел Дедушка, когда только-толькозаходил в дом, что расценили бы Олю просто как непорядок. А «непорядок» – этото, с чем надо бороться.

Женщина в низко надвинутой на глаза кепке была особенная.

Бывают такие особенные глаза, что никакой козырек не сможетскрыть их сияния.

В этих глазах была любовь.

Больше всего на свете, всю ее жизнь Оле хотелось узнать, чтотакое любовь. Она писала это словно пальцем на стенах, она считала, сколько разего произносит за целый день по радио, она спрашивала об этом Дедушку.

И вот здесь, в этом парке, увидев глаза незнакомой женщины,Оле вдруг показалось, что любовь где-то близко. Что она сможет хотя бы увидетьее. Или даже понять.

Для того чтобы когда-нибудь потом, когда все плохое закончится,и она будет свободна и счастлива, и ей повезет, и она сможет испытать настоящуюлюбовь, – чтобы она узнала ее. И не ошиблась. И уже никогда не потеряла.

Та женщина снова подъехала вечером. Когда Олина надежда ужеготова была уснуть вместе с ней. Или угаснуть уже навсегда. Вернее, неугаснуть, а разорваться, лопнуть и разлететься на тысячи острых болезненныхосколков.

Она открыла дверцу машины. Она не могла выйти. Оля стоялапрямо перед ней.

– Здравствуйте, – сказала Оля и обязательноулыбнулась.

Женщина бросила на нее быстрый взгляд, низко опустила головув красной кепке, кивнула.

– Выслушайте меня, пожалуйста, – попросила Оля, непереставая улыбаться.

– Хорошо, – согласилась женщина. – Можно мневыйти?

Оля взглянула в ее глаза, сделала шаг назад. Женщина стояларядом с ней.

– Меня украли, когда я была еще очень маленькая. Яходила в школу. И школа мне, по-моему, не нравилась. Я жила в маленькойкомнате, в ней практически не было окна. Обо мне заботился Дедушка. Я не знаю,как его зовут на самом деле. Я называла его Дедушка. Он приносил мне еду ииногда ходил со мной гулять. Он давал мне учебники, но если я не делала уроки,он не очень сердился. Иногда он долго не приезжал, и тогда было очень плохо.Иногда я хотела умереть, иногда сбежать. Я сбежала тогда, когда уже чуть неумерла. Дедушки не было очень долго, у меня не было еды… Он прислал ко мнечеловека в форме, первый раз за все время. Я плохо помню… Он вынес меня наулицу… Сказал, что принесет воды. Я не знаю, откуда взялись силы. Я перелезла череззабор. Бежала. Не знаю сколько. Упала. Люди в специальной одежде спросили меня,откуда я. Я им все рассказала. Они меня куда-то отвезли. Потом я оказалась вкаком-то доме. Там был врач. Мне давали еду. Но не звонили маме. И все времярасспрашивали. Я им все рассказывала. Потом они хотели привезти меня сюда. Но яопять убежала…