Разговор был окончен, и Марианна, как ниндзя, вернулась в свою комнату, ощущая, как в висках отдается пульс.

"Зачем ему доктор? Это же доктор Тейлор, да? Какие-то "свои ребята" могут понадобиться... Неужели коллеги-врачи? Бродерик болен?! Боже, а она надумала отъезд! Вдруг она нужна ему? Остаться, что ли?.."

Истязая себя такими мыслями, девушка без энтузиазма завершила приготовления к завтрашнему походу и решила пораньше лечь спать. Лежа в кровати, ответила, как привыкла, на все сообщения Генри, опустила голову на подушку и... крутилась в постели до трех ночи. Нехорошие мысли не давали уснуть.

Потом беспокойный сон все-таки сморил начинающую туристку.

Утро было совсем не радужным, и розовая пони с постера словно насмехалась над неудачницей. А именно таковой Марианна себя и чувствовала – с Бродериком не помирилась, едет от него с нелюбимым человеком... Трудно жить правильно, знали бы вы, как это трудно!

Завтракала девушка в своей комнате, коря себя за нерешительность выйти дяде навстречу. После вчерашней новости Марианна поняла, что не сможет посмотреть в глаза больному человеку, которому, она возможно, именно сейчас очень нужна.

После перекуса она проверила, ничего ли не забыла, и спустилась вниз с гигантским зелено-защитной окраски рюкзаком за плечами. На ней было термобелье, прикрытое черным спортивным костюмом, на предплечье висела туристическая куртка маскировочного цвета – в общем, Марианна экипировалась в зелень. Полностью одевшись, она присела на алую банкетку в ожидании Генри. Нервы натянулись от волнения и предвкушения.

Вот-вот начнется новое приключение...

Входная дверь отворилась, но подскочившая Марианна увидела не того, кого ожидала. В прихожую вошел, отряхивая от мороси длинное коричневое пальто, доктор Тейлор. Запахло дождевой свежестью.

– О, Марианна! Рад видеть тебя. – Заговорил старичок, снимая с седой головы котелок* и вешая его на крючок в серой стене. Заметив огромный походный рюкзак, мужчина беззаботно поинтересовался:

– Куда-то собираешься?

*Котелок — европейская шляпа полусферической формы из твёрдого войлока.

– Да, в Лес. – Коротко ответила Марианна, возвращаясь на банкетку. В ее голове пронеслась тысяча мыслей, и одна из них была довольно дельной:

"Надо подслушать, о чем Бродерик будет говорить с доктором!"

– И с кем, если не секрет?

– С Генри, – кляня дотошность доктора, бросила девушка, принимая отстраненный вид. И почему этот старикашка постоянно лезет туда, куда не надо? А еще эта его фамильярность... Что он такое знает, что позволяет себе обращаться к ней, как... к дочери?

Торопливо отписавшись Генри, что она слегка задерживается, Марианна, скинув куртку, крадучись отправилась за гостем. У двери в рабочий кабинет Бродерика она нагнулась к замочной скважине и с гулко бьющимся сердцем прислушалась. Нос защекотал запах дерева и пыльного ковра под ногами. В щелке был виден лишь кусок окна и пола, поэтому пришлось плюнуть на зрение и удовольствоваться лишь слухом.

– ...поводу Марианны? – донесся низкий голос доктора Тейлора до девушки.

– С чего вы взяли? – Бродерик был холоден и замкнут.

– Вероятно, именно ей понадобится моя помощь, потому что вижу тебя в полном здравии, а она отправляется в опасное путешествие, откуда может вернуться... не совсем невредимой.

– Вам не откажешь в наблюдательности, доктор. Да, вы правы, я пригласил вас и поэтому поводу тоже...

– А есть еще какой-то?

– Возможно ли... – Бродерик замялся, а Марианна едва ли не срослась с дверью. – Вы знаете, я бы никогда не обратился с такой просьбой без крайней необходимости... Можно ли по каким-либо медицинским показаниям задержать Марианну? Она еще не готова для подобного похода.

Девушка отшатнулась от двери, зажимая рукой приоткрытый рот. Потом снова прильнула к замочной скважине.

– ОНА не готова? – выделил интонацией первое слово доктор Тейлор. Марианна затаила дыхание.

– Что это за инсинуации*? – с насмешкой заявил мужчина, но почему-то невольной слушательнице показалось, что он напряжен.

*Инсинуация – клеветническое измышление.

– Работники не видят смысла скрывать свои догадки, кстати говоря, схожие с моими. – Доктор Тейлор тяжело вздохнул, словно перед прыжком в пропасть. – Тебе не нужно ни в чем признаваться, напротив, это я обязан кое-что тебе сказать... Давно бы должен, но...

– Вы... – хрипло начал хозяин дома, но не успел договорить, потому что Марианна, услышав, как по лестнице справа кто-то поднимается, запаниковала и, вскочив, распахнула дверь. Ей жутко не хотелось быть застигнутой и обвиненной в шпионаже.

– Извините, что помешала... – пролепетала девушка, краснея. На нее недоуменно уставились две пары глаз. За широким рабочим столом сидел Бродерик, а напротив в белом кресле, в обычном синем джемпере и черных брюках, восседал его гость.

– Я... – заполняя неловкую паузу, заторопилась Марианна, пряча взгляд. – Доктор Тейлор, не оставите нас с... дядей? Хотела сказать ему пару слов перед отъездом...

У нее вдруг почему-то появилось щемящее ощущение, что она уезжает навсегда, и что они с Бродериком больше никогда не увидятся. Интуиция или мнительность?

– Конечно, – медленно встал старичок и, подхватывая свой лакированный портфель, обратился к Бродерику. – Позовешь, как закончите. У меня есть для тебя новость куда более обнадеживающая, чем ты ожидаешь. Только не натвори глупостей... Рикки.

И доктор Тейлор, не глядя, вышел из кабинета быстрым шагом. Бродерик потрясенно и неверяще смотрел ему вслед, рука в белой перчатке сжалась. Раздался треск карандаша. Мужчина очнулся, перевел взгляд на поломанную в ладони канцелярскую принадлежность, и сипло, словно иссушенным горлом, попросил:

– Марианна, присядь, пожалуйста.

– Я буквально на минуту, – покачала головой девушка, испуганно глядя на новое, никогда ею не виденное у дяди выражение лица. Такая яркая, просто-таки гремучая смесь ошеломления, надежды и страха читалась у него в глазах, что с непривычки ужасала... и интриговала.

– О чем это доктор Тейлор говорил? – решила все же полюбопытствовать Марианна, неосознанно оттягивая момент извинений и, соответственно, закономерного прощания.

– Я могу только догадываться... – прошептал Бродерик и, взъерошив рукой идеальную прическу, решительно открыл стоящую на столе бутылку воды. Адамово яблоко заходило от крупных глотков. Через десяток секунд мужчина отставил тару и более осмысленным взглядом посмотрел на Марианну.

– Бродерик, я пришла извиниться.

Скуластое лицо озарилось светлой улыбкой, голубые глаза засияли. Но мужчина выжидательно молчал.

– Я была слишком порывиста и могла тебя задеть. Прошу, не держи на меня зла, – тихо договорила Марианна, как зачарованная, глядя на довольного, если не сказать, счастливого дядю. – Но, – вынуждена была добавить она, подозревая, почему хозяин дома так радуется, – я все равно еду в Лес.