– Не волнуйся, ничего плохого с ними не будет, Рой, – заверила Эхинацея, почувствовав его неудовольствие. – Я немного усовершенствовала процесс выращивания клонов, так что они мне нужны лишь на начальной стадии, потом я их верну. Если что и пойдет не по сценарию, то медкапсулы их быстро приведут в норму.

– Хорошо… – Владислав облегченно выдохнул. Все-таки одно дело в бою уничтожать противника, и совсем другое вот так, пустив на эксперименты.

«Это у меня, наверное, своеобразный психологический заскок образовался, потому как сам в свое время был подопытной крысой, причем в ее же руках, и теперь спасаю от подобной участи других», – подумал он с невеселой усмешкой.

Роев остался на корвете. Оставшийся оширский экипаж погрузили в стазис в медкапсулах, благо их на всех хватило, даже еще осталось, и теперь ему в принципе никто не мог помешать как следует отдохнуть. А это требовалось сделать, несмотря на имеющуюся псионическую силу, что восполнялась достаточно быстро, наполняя тело бодростью, но чисто эмоциональная усталость постепенно брала свое, и в какой-то момент он рисковал сорваться. А раздраженный псион – это… все равно что граната без чеки в руках обезьяны.

Впрочем, долго разлеживаться Владислав не стал. Это было не в его характере. Более-менее придя в норму, он решил продолжить развитие своих псионических возможностей, а именно – такой их аспект, как выход из тела.

Ведь это такие перспективы! Фигурально выражаясь, можно, оставаясь на месте, заглянуть за угол, пробраться по какому-нибудь техническому лазу или вообще протиснуться внутри трубы водоснабжения и…

«…И посмотреть, как девки моются, – хохотнул Роев, осознав, что его откровенно понесло не в ту степь. – Не иначе, длительное воздержание сказывается. Но ничего, скоро Эхинацея вырастит себе клона, и я буду с ностальгией вспоминать об этих спокойных временах…»

Эта техника на порядок результативнее, чем ощущение пространства. Оно более адресное, что ли. К тому же другой псион даже средних возможностей, при использовании ощущения пространства, может закрыться и стать своеобразным невидимкой, прямо как дарт Сидиус, будучи главным ситхом, сидел под носом у не менее главного джедая магистра Йоды. И только визуальное обнаружение физического тела противника во время проведения разведки местности методом выхода из тела может оградить от беды.

Опять же ощущение пространства зачастую не дает конкретики. К примеру, псион может ощутить, что да, там за поворотом, находится десяток дроидов, вот только разобрать, какие из них боевые, а какие просто ремонтные, он уже может не всегда.

Экспериментировать было откровенно страшновато. Отлет души от тела ассоциировался со смертью, потому, наверное, ничего не получалось. Инстинкт самосохранения не позволял, фигурально выражаясь, подходить к краю пропасти, и душа отчаянно цеплялась за энергоструктуру физического тела.

Требовался какой-то толчок, что позволит пересилить страх.

Да и остальные рисковые пси-техники, взять ту же телепортацию, выполнялись Владиславом с Эхинацеей в экстремальных ситуациях, когда псионы находились на грани смерти, и тут уже просто не было выбора. Сейчас же угроза жизни отсутствовала, а вместе с ней и стимул.

Но это никуда не годилось. Если осваивать все пси-техники в таком рисковом режиме, то однажды можно фатально ошибиться. Пока везло, но везение не вечно. Да и слабо он как-то представлял себе ситуацию, при которой экстренно потребуется овладеть техникой выхода из тела. Так что ж теперь, вообще ее освоить не удастся?

– Как успехи? – поинтересовалась Эхинацея, в очередной раз проплывая мимо затопленного корвета, чтобы немного поболтать и получить дополнительные пайки для подопытных. – Вышел из себя?

– Еще как! – воскликнул Роев. – Давно я так из себя не выходил! Так вышел из себя, что разворотил всю свою каюту и матерился, наверное, минимум полчаса, прежде чем пришел в себя!

Эхинацея на эту эскападу только заливисто рассмеялась.

– А если серьезно?

– А если серьезно, то пока никак.

Владислав рассказал ей о своих мыслях насчет их развития именно в экстренных ситуациях.

– Это правда. Мы как гордые птицы под названием еж, о которых ты говорил, пока нас не пнут – не полетим, – сказала подруга.

– Ага, что-то вроде того.

– И я тебе помочь не могу, мой опыт, прямо скажем, тот еще экстрим…

– Да уж, это действительно слишком радикальный метод овладения техникой… – ответил Роев, при этом его всего аж передернуло. – А у тебя как продвигаются дела?

– А у меня все отлично. Суррогатным матерям внедрены наши клетки, так что сейчас пошел процесс развития плода клонов. Я ментально корректирую их развитие, чтобы они имели высокий пси-потенциал, а то наши оригинальные организмы, как ты помнишь, подверглись хирургической корректировке, чтобы достигнуть таких показателей.

– Хм-м… возникло у меня вдруг такое чувство, что ты еще что-то задумала…

– Что? – невинным тоном поинтересовалась Эхинацея.

– Вот и мне интересно знать, «что»? Колись давай, экспериментаторша! – потребовал Владислав.

– Не, сюрприз будет.

– Мне уже как-то не по себе от твоего возможного сюрприза…

– Не боись, все будет отлично!

– Для кого? Я хоть в обморок падать не буду от недостатка крови в голове, когда некая часть ею наполнится, перейдя в рабочее состояние? – с ехидством поинтересовался Роев.

– Ха-ха-ха!!! – засмеялась она, получив картинку от Владислава, что он ей передал, предполагая, какой именно «сюрприз» заложила она в его клон.

А представил он статуэтку, что ему подарил двоюродный брат, ездивший в командировку куда-то в Африку. А у этой статуэтки мужское достоинство больше самого носителя этого достоинства.

– Хм-м, если верить психологам, то это твое желание. Что ж, так тому и быть, доработаю твой клон в данном направлении, благо с этим никаких проблем нет.

– Эй!

– Не волнуйся. В обморок ты падать при этом не будешь! Я для этого добавлю в тело небольшой кровеносный мешок, что будет передавать необходимое количество крови в данную часть тела. Хотя таким длинным, как у статуэтки, я, так и быть, его делать не буду, но в половину от нарисованного вполне…

– Эхи!! Не смей! – даже испугался Роев.

– Ха-ха-ха!!! – снова засмеялась она, удаляясь от корвета.

– И ведь сделает…

– О да!

Роев усмехнулся и вновь попробовал сосредоточиться на псионической технике выхода души из тела, но не получалось. На этот раз мешали фантазии эротического характера.

– М-да уж…

Но постепенно разум очистился, и Владислав предпринял очередную попытку. А потом еще и еще…

Роев давно потерял счет попыткам, прежде чем что-то начало выходить, а точнее он сам начал выходить из своего тела, без повторения того первого «выхода из себя», когда он, потеряв над собой всякий контроль и впав в настоящее бешенство, действительно разворотил каюту, плавил дыры фаерболами, сминал переборки, швырялся вещами с помощью телекинеза…