– Не кажется ли тебе, что мы столкнулись с серьезной проблемой? – продолжила Луиза. – Мэтисоны не готовы принять нас в свою семью.

Джулия, изо всех сил пытаясь сосредоточиться на словах сестры, честно ответила:

– Вообще-то мне до них нет никакого дела. Я не собираюсь общаться с этими высокомерными дамами, хотя маленькие племянницы Джеймса мне очень понравились. Я действительно хочу пригласить их погостить к нам в Стоунмедоуз.

– Но мы должны наладить с родными Джеймса хорошие отношения, – со вздохом сказала Луиза. – Вряд ли он женится на мне, если его семья будет против.

Раздражение в душе Джулии нарастало. Она понимала, что должна уделить сестре внимание, поговорить на волновавшую ее тему, но ей хотелось поскорее выкинуть мысли о сложившейся ситуации из головы, она устала от переживаний и негативных эмоций.

– Луиза, виконт волен делать все, что считает нужным, ни с кем не советуясь. Это вполне взрослый – ему, по-моему, уже лет тридцать, – титулованный владелец крупного поместья.

– Двадцать семь.

– Ну хорошо, двадцать семь, что тоже немало. В любом случае он самостоятельный мужчина, и если решит что-то предпринять, его матери придется с этим смириться. Леди Мэтисон, конечно, дама высокомерная, но если попытается пойти наперекор воле сына, разгорится скандал.

Последнее слово – «скандал» – вызвало у нее горькую улыбку. Именно из-за скандала Джеймс так спешил с женитьбой. Сейчас, когда виконт был обручен, его матери следовало вести себя более осмотрительно и не провоцировать новые сплетни и слухи.

– Возможно, все, что ты сказала, правда, – с жалкой улыбкой согласилась Луиза. – Однако что за жизнь ждет жену Джеймса в том случае, если она не поладит с его матерью?

– Не надо капитулировать раньше времени, – возразила Джулия. – Выйдя замуж за Джеймса, ты станешь виконтессой, а также матерью наследника титула. А если леди Мэтисон, эта вредная корова, все еще будет строить тебе козни, ты в отместку станешь рожать только девочек, лишив семейство продолжателя рода.

Джулия засмеялась, довольная своей выдумкой, даже не подумав о том, что ее будет трудно реализовать, однако через некоторое время улыбка сошла с ее лица. Даже сама мысль, что Джеймс станет отцом ребенка, рожденного другой женщиной, ей была невыносима.

– Вредная корова, – повторила Луиза. – А что, это прозвище ей вполне подходит.

– Еще как подходит! – согласилась Джулия. – Ей повезло, что наша тетя сегодня вечером была не слишком агрессивно настроена. Я, кстати, тоже. Но все же, думаю, хозяевам следовало быть дружелюбнее с нами.

Луиза кивнула:

– Да, я согласна. Такая женщина, как леди Мэтисон, умеет оказывать давление на окружающих.

Джулия с любопытством посмотрела на нее. Сестра сидела с отсутствующим видом, погрузившись в глубокую задумчивость, потом наконец поднялась:

– Знаешь, я не хотела тебя беспокоить, но мне необходимо было с кем-то поговорить.

У нее по-прежнему был такой растерянный и жалкий вид, что Джулии стало стыдно за свое нежелание общаться с ней. Если она сама ощутила враждебность, буквально разлитую в воздухе, то каково же было Луизе!

– Прости! – Джулия протянула руки к сестре. – Не уходи, давай еще поговорим, если тебе так легче!

– Нет, я в полном порядке, – заверила Луиза, стараясь говорить как можно спокойнее. – Мне надо о многом подумать. Счастливого Рождества!

Джулия пожелала сестре спокойной ночи и снова вольготно растянулась на кровати. Канун Рождества был непоправимо испорчен, но завтра все плохое забудется и в памяти останутся лишь приятные воспоминания: обильный вкусный ужин, милые веселые девчушки и доверительный разговор с Джеймсом.

Вскоре усталость взяла свое, Джулия задремала, а потом заснула, и всю ночь ей снился жених сестры.

На следующее утро она проснулась от нежных покалываний: кто-то осторожно прикасался к ее лбу. В надежде увидеть перед собой мужчину с зелеными глазами, Джулия села в постели, но вместо Джеймса на нее с улыбкой смотрела Луиза, которая держала в руке веточку омелы.

– Счастливого Рождества, дорогая! Накинь халат и посмотри, что придумала наша тетя.

Джулия, зевнув, неохотно вылезла из-под одеяла и поплелась за сестрой.

– Не понимаю, зачем нужно было царапать мне веткой лоб, – проворчала недовольная Джулия.

– Тебе еще повезло, – весело отозвалась Луиза, – проснуться от веточки омелы, а не от поцелуя слуги. Тетушка хотела послать к тебе лакея, который должен был разбудить тебя, сжав в объятиях, но я убедила ее, что это слишком вульгарно и пошло.

Джулия едва не задохнулась от негодования, но когда в малой гостиной ей в нос ударил резкий запах хвои, и вовсе перестала дышать, что помогло ей окончательно проснуться.

– Похоже, тетушка приказала вырубить целый хвойный лес.

Весь пол малой гостиной был устлан ветками ели и сосны, люстру увивали омела и остролист. По стенам тоже висели хвойные гирлянды, такие же обвивали ножки стульев и дивана.

Ступив на ковер из веток, которые захрустели под ногами, Джулия пожалела, что не надела тапочки.

– Счастливого Рождества, тетя Эстелла! Что происходит?

– Что? – отозвалась графиня, вставая с дивана и демонстрируя свой праздничный наряд: красную парчовую мужскую рубаху свободного покроя и тюрбан персикового цвета. – Я знаю, что вам, девочкам, очень хотелось видеть в этот день мишуру и яркое убранство, поэтому и постаралась создать праздничную атмосферу. В центре Лондона нет хвойных лесов, по которым вы могли бы побродить в Рождество, вот я и привезла лес в город.

Луиза поблагодарила леди Ирвинг в изысканных выражениях, что всегда нравилось тетушке, а Джулия опустилась на охапку веток, наваленных на полу, и принялась поглаживать длинные пахучие сосновые иголки, такие свежие и приятные на ощупь. Насколько же отличалась атмосфера в особняке Мэтисонов от той, которую создала в своем доме леди Ирвинг!

Чтобы порадовать племянниц, тетя Эстелла превратила одну из комнат в праздничный шатер, потому что знала: в Рождество девочки будут очень скучать по дому и природе, которая окружала их с детства. Вряд ли бедные маленькие племянницы Джеймса в доме леди Мэтисон были окружены в это утро такой же заботой и теплом.

Пока Джулия размышляла об этом, тетя Эстелла потрясла у нее перед носом бусами из нанизанных на нитку орехов и провозгласила:

– Королева украшает на Рождество елку зажженными свечами. Какая глупость! Когда-нибудь, играя с огнем, она спалит полгорода. А ведь у нее есть куда более безобидный обычай – делать ожерелья из миндаля. И я последовала ее примеру. Ешь, моя девочка.

Это предложение пришлось Джулии по нраву. Она взяла бусы и щипцы, которые протянула ей тетя, и стала отщипывать орехи, причем каждый второй – нет, каждый третий – отдавала Луизе.