На фоне этих существенных изменений в торговле и потреблении примерно с 800-х годов н.э. существенно возрастает роль мореплавания как для набегов на другие земли, так и для торговли. Это в свою очередь повысило спрос на ткань для парусов и соответствующей одежды, на дерево для палубного покрытия и прочие материалы[214]. Новые рабочие места появлялись не только для мужчин, которые занимались судостроительством, но и для женщин-ткачих. Вероятно, мужчины тоже занимались производством тканей, но все же это был преимущественно женский род занятий. Специальные принадлежности для производства и обработки тканей часто находят среди погребальных подношений именно в захоронениях женщин. Саги описывают этот род занятий как исключительно женский, а в поэме, написанной придворным скальдом Олава II Святого в 1020-х годах, прямо говорится о парусах, сотканных женщинами[215]. При наличии определенных задатков и желания опытная ткачиха могла не только обеспечить необходимыми изделиями свою собственную семью, но и создать небольшое торговое предприятие[216].

Площадь паруса, разумеется, варьировалась в зависимости от размеров судна, но в среднем составляла примерно 100 квадратных метров. Соответственно, его изготовление требовало немало сил и ресурсов. Для производства необходимой ткани в таких масштабах были нужны не только инструменты и материалы, но и квалифицированная рабочая сила. Любой, кто хотел преуспеть в этом деле, должен был уметь разводить овец или выращивать лен и коноплю для пеньки. Обработка сырья тоже была делом непростым: сначала растения специальным образом вымачивали, затем сушили и трепали, чтобы размять волокна. Надо сказать, что лен был очень дорогой тканью, которую могли себе позволить только состоятельные викинги[217]. Более распространенным материалом была шерсть, которую состригали с овец, очищали, сортировали в зависимости от ее грубости (от этого зависело, для какого именно изделия ее употребят) и тщательно расчесывали. Затем в ход шли прялка и веретено с мутовкой (тяжелым диском, который использовался для лучшего вращения)[218]. Это был требовавший усердия и терпеливости тяжелый ручной труд, о чем свидетельствуют артритные повреждения женских пальцев[219]. После этого пряжа смачивалась и выставлялась на просушку, а тем временем к работе готовился ткацкий стан, на котором использовали нить двух типов: более прочную основу (к ней подвешивали специальные грузики) и так называемый «уток», который ткачиха пропускала под основой. Это был монотонный и утомительный процесс, если только мастерица не работала над гобеленом, но это был редкий случай.

Парус сшивался из нескольких кусков ткани, которые затем покрывали животным жиром, чтобы он не продувался. В «Круге Земном» утверждается, что паруса были полосатыми, раскрашенными в синий, красный, зеленый или золотой цвета. Если это было правдой, то они наверняка производили незабываемое впечатление[220]. Чтобы изготовить один большой парус, нужна была шерсть примерно 150 овец, одному человеку потребовалось бы от четырех до пяти лет непрерывного каждодневного труда. Мастерская из десяти профессиональных сотрудников могла справиться с этой работой за зиму[221]. Паруса считались большой материальной ценностью, хотя и не вызывали у авторов саг и мифов таких восторгов, как сами корабли или оружие. На одном из рунических камней Готланда (Tjängvide) изображение корабля, например, занимает всю нижнюю половину (рисунок 5). Столкновение между кораблем одного из предводителей войск Олава II Святого и вражеским судном приводит к тому, что новый парус последнего конфискуется, а взамен выдается старый и изодранный. Эта сцена описывается одним из участников событий так: «Когда мы забирали груз, он вел себя более или менее сносно, хотя и не очень достойно, а вот когда мы взяли его парус, он заплакал»[222]. Производство одежды тоже было делом довольно дорогим. На полный комплект одежды для одного человека уходило от двух до трех килограммов шерсти и месяцы работы (примерно 750 граммов пряжи и 9 недель работы уходили на производство одной льняной рубашки)[223].

В некоторых областях ткачество могло быть сезонным занятием. Например, археологические раскопки в местечке Лердал, расположенном в узкой долине посреди высоких гор близ Согне-фьорда, самого длинного фьорда в Норвегии, доказывают, что это место служило чем-то типа летнего лагеря. Здесь не было постоянных построек, вместо этого выкапывали ямы и устанавливали палаточные сооружения для обустройства жилья и рабочих мест[224]. В некоторых из них располагались ткацкие станки для производства бытовых и более дорогих тканей[225]. Источником шерсти предположительно служили пасшиеся на склонах гор овцы. Остатки свинцовых грузов и небольшая кузница, фрагменты горного хрусталя и рогов – это свидетельства того, что здесь занимались торговлей и ремеслами, возможно, изготовлением бус и гребней. Люди ели разнообразную пищу – лосося из близлежащей реки и мясо, а также сельдь, треску и крупу, которую привозили с побережья Атлантического океана, расположенного в двухстах километрах.

Не факт, что в этом местечке дела обстояли именно так, но неподалеку от долины Лердал пролегала целая сеть из троп, ведущих через горы к Согне-фьорду, а тот в свою очередь служил связующим звеном с другими поселениями. Для путешественников это было место, где они обменивались товарами, новостями и сплетнями, а кто-то из них решал остаться там на лето. Люди много работали, опытные мастера делись своими знаниями и навыками с молодыми подмастерьями. Летними вечерами все собирались у костра —веселились, рассказывали истории, пели, танцевали и наблюдали за тем, как солнце медленно исчезает за горами. Когда ночи становились темнее, а сезон подходил к концу, устраивался ежегодный праздник, люди делились едой и напитками, играли и боролись, договаривались о делах и влюблялись. Возможно, там же находился и рынок, проводились конные бои и религиозные обряды, во время которых богов благодарили за дарованные блага и просили удачного года[226]. На протяжении нескольких месяцев это было крайне оживленное место, такие как Бирка, Хедебю, Лёддекёпинге и Каупанг, где женщины могли зарабатывать и чего-то добиваться собственным трудом.