– Благодарю, – произносит Шарлотта и с нежностью во взгляде касается черного ремешка своих часов. – У меня хороший муж, – добавляет она и, поворачиваясь ко мне, спрашивает: – Вы в одном классе?

– Ага. Большую часть жизни ходим в одну школу, – отвечает Кортни и пихает меня локтем. – Правда, Элизабет?

– К моему великому сожалению.

– Это твоя новая мама? – язвит Кортни и принимается вертеть браслет от Фенди на своем костлявом запястье. – Что, приемная семья снова от тебя отказалась? Кажется, в твоем случае прослеживается определенная закономерность.

– Тебя сюда Брендон привел на свидание? – парирую я. – Я понимаю, он не хочет, чтобы тебя увидели его друзья, да и место дешевое, идеально для…

Тут Кортни явно теряет весь свой задор и скучнеет лицом. А я ойкаю и зажимаю себе рукой рот.

– Точно. Он же бросил тебя на прошлой неделе. Прости, пожалуйста.

– Хорошо, что мы заговорили о друзьях. Ты же вместе с ними пришла? – снова вступает в разговор Кортни, откидывая за плечи свои длинные светлые волосы. – Ой, точно, откуда у тебя вообще друзья?

Вопрос меня уязвляет, потому что это правда – друзей у меня нет. Я никогда бы не смогла пригласить кого-то в свою нищую квартиру, и все свободное время я провожу с Джастином или же вообще в полном одиночестве. Ну или нянчу других детей, которых забирает себе Диана.

Шарлотта, кажется, зачарована нашей беседой. Ее глаза так и бегают туда-сюда, словно она смотрит теннисный матч. Кто же в этом гейме будет подавать мяч, а кто ловко отобьет его? Только вместо мяча дымящаяся куча дерьма.

Я решаю игнорировать Кортни, поэтому, разворачиваясь, отхожу от нее и Шарлотты. Дойдя до барной стойки, плачу по счету, все больше раздражаясь и от того, что Шарлотта все еще о чем-то болтает с этой идиоткой, и от того, что Кортни может ей рассказать.

Никто из них не собирается уходить, так что мне приходится вернуться к столику. Я как будто и не отходила – они беседуют, как давно потерявшие друг друга и только что вновь повстречавшиеся друзья.

Пока я неловко топчусь с ноги на ногу на черно-белом плиточном полу, Шарлотта успевает пообещать Кортни, что подбросит ее до дома. Я сразу сую руки в карманы, потому что больше всего мне хочется ткнуть Шарлотту локтем в ребра.

– Ты скажешь маме, что я тебя привезу? – осведомляется Шарлотта и улыбается сначала мне, а затем и Кортни.

– Конечно, – пожимает плечами она. – Думаю, проще будет сначала подвезти Э-ли-за-бет, – она мерзко тянет мое имя, – поскольку она живет по пути в мою часть города.

Кажется, Шарлотта не уловила этот снобистский выпад – о том, что Кортни-то живет в богатой, благополучной части города.

– Если у тебя такие богатые родители, что же тебе машину не купят? – высказываюсь я и тут же поворачиваюсь к Шарлотте. – Нет, давайте не будем подвозить меня первой, Шарлотта. Я хочу убедиться, что Кортни вам ничего не сделает. Она у нас немножко психопатка, – поясняю я и кидаю на нее злобный взгляд. – И что я успела пропустить? Когда это мы решили подвезти Кортни?

– Не мы решили, а я решила, – отвечает Шарлотта и успокаивающе хлопает меня по плечу. – И раз уж ты сегодня присматриваешь за собакой в моем районе, мы и правда сначала подбросим Кортни.

Мы направляемся в сторону выхода – уже все вместе.

– Какого хрена ты творишь, Кортни? – шиплю я.

– Всего лишь постигаю новые стороны твоей жизни, – ухмыляется Кортни. – И радуйся, что не Джастина.

Когда она произносит это, мне приходится бросить все силы на то, чтобы сдержаться и не зарядить ей по морде. Больше всего на свете я хочу стереть эту самодовольную усмешку с ее лица.

– Я на переднем, – объявляет Кортни, как только мы подходим к машине, и спешит к двери. Я забираюсь на заднее сиденье и яростно застегиваю ремень безопасности.

– Спасибо за ужин, Элизабет, – надменно улыбается Шарлотта. Я только хмурю брови.

Кортни никак не затыкается, и я перестаю обращать на нее внимание, вслушиваясь в дорожный шум. За окном медленно проплывает темный город.

Вдруг позади нас вспыхивает яркий свет фар, и разносится пронзительный вой полицейских сирен. Я инстинктивно хочу сжаться, спрятаться от этого звука – как раньше, когда я еще была ребенком.

Вместо этого я ощупываю свое запястье и нахожу шрам от ножа. Помогает вспомнить, что сейчас эти сирены пришли совсем не по мою душу.

Забавно. Когда-то я думала, что слово «полиция» крепко связано с такими понятиями, как «безопасность» и «надежность». Что они ловят плохих парней и мошенников, что они с гордостью носят знак Почета. Да, а потом моего отца загребли, и с тех пор я уже не так уверена в том, что они оказывают общественности услугу.

Я закрываю глаза, и меня затягивают мысли – мысли о том ужасном дне, худшем, наверное, в моей жизни. Дне, который кончился воем сирен, отрядом полиции и наручниками.

– Я что, превысила скорость? – спрашивает Шарлотта, ни к кому конкретно не обращаясь. В зеркале заднего вида отражается ее полное ужаса лицо. Полицейская машина наседает на нас, ожидая, когда мы наконец остановимся. – Что я сделала? – недоумевает Шарлотта и с силой растирает лицо ладонью. – Что я вообще могла сделать не так?

Мне бы хотелось сказать, что я точно знаю, что именно она сделала, но Кортни здесь – и все еще болтает без умолку. Я прикусываю губу. Во рту появляется металлический привкус крови – все лучше, чем если я сейчас сорвусь и наору на Шарлотту, выложив ей все свои карты.

Потому что я знаю все.

А Шарлотта, кажется, забыла, что правду похоронить нельзя. Любая ложь рано или поздно выйдет на поверхность.

От стыда она вся покраснела.

– Я что, не заметила какой-то дорожный знак?

Кортни молчит, лишь жмет плечами, больше занятая тем, чтобы справиться с пачкой жвачки.

– Сейчас уже так поздно… Может, я слишком мало постояла у знака «Стоп»? – бормочет Шарлотта, сбрасывая скорость и сворачивая на обочину. Под шинами шуршит гравий. Машина останавливается, и Шарлотта включает аварийные фары.

– Возможно, – начинаю я, – это потому что Кортни, как всегда, невозможно заткнуть, если не запихать ей что-нибудь в глотку.

Кортни оглядывается на меня через плечо и начинает открывать коробочку со жвачкой.

– Жвачки хочешь?

– Допустим.

Она трясет упаковку рядом с ухом и жмет плечами.

– Ой, извини. Кажется, я успела все съесть. Очень грубо с моей стороны, особенно учитывая, что тебе реально нужно освежить дыхание. Надеюсь, ты таким ртом Джастина не целуешь.

– Девочки, – строго говорит Шарлотта, – вы можете вести себя потише?

Стараясь откровенно не ухмыляться над трясущимися руками Шарлотты, я опускаю ресницы, пытаясь уберечь глаза от оскорбительно-яркого света фар полицейской машины.