– Ламбертов, – говорю я. – Тодд и Марджори Ламберты.

– Никогда о них не слышала. Впрочем, тут с две сотни домов наберется, нельзя знать всех.

– У вас, наверное, самый большой район, который я когда-либо видела.

И я на всякий случай напоминаю ей завтра заняться номерными знаками.

– Такое забудешь, как же, – сетует Шарлотта и прикрывает лицо рукой. – Ной ужасно рассердится. – Затем она кивает на входную дверь. – Я подожду, пока ты не войдешь внутрь. И запри хорошенько замок.

Ответив «Конечно», я собираюсь уже войти, но Шарлотта вдруг окликает меня.

– Элли, – говорит она. – Всегда полезно, чтобы кто-то задолжал тебе услугу. Особенно если это твой враг.

Понятия не имею, что мне на это ответить. – и вообще звучит это как-то зловеще. Я просто киваю.

Шарлотта стоит у машины, как и обещала, и смотрит, как я запираю за собой входную дверь. Но и тогда сразу не уезжает.

Я стою у окна второго этажа и смотрю, как Шарлотта молча разглядывает дом.

Шарлотта

Я остаюсь у дома и после того, как Элли в безопасности добирается до него, стою и жду, пристально рассматривая двухэтажное здание, пока в окне не загорается свет.

Что-то в поведении Элли отзывается в моей памяти, но я никак не возьму в толк, что именно. Может, то, как она вечно держится – колючая, но удивительно стойкая. Что-то очень и очень знакомое в том, как она грызет ногти и как отрывает заусенцы у ногтей, как она с вроде бы безразличием робко смотрит мне в глаза.

Ее глаза вообще говорят о многом.

Я крепче стискиваю руль, пытаясь прорваться через завесу собственной памяти, и тщательно сосредотачиваюсь, силясь уловить ускользающую мысль. Где-то в стороне раздается пронзительный лай, спустя мгновение другая собака принимается оглушительно гавкать в ответ, и я сдаюсь. Мысль уплывает.

Мне ничего не остается, кроме как свернуть к своему дому – месту, где в последнее время я чувствую себя как-то странно, словно в ловушке.

Что за удивительная череда событий!

Сначала сбежала собака.

Потом одноклассница Элли, которая зовет ее совершенно другим именем.

Просроченная регистрация номерных знаков.

Бардачок.

Мне стоит быть осторожнее. Я не привыкла, чтобы в моей машине был кто-то, кроме меня, а если мы с Ноем куда-то едем, то обычно берем его автомобиль.

Мне стоит помнить о бардачке – и о том, что его невозможно запереть. В этот раз мне повезло.

Но как бы я объяснила двум девочкам, почему я вожу с собой эту штуку? Мне бы пришлось вспоминать свое прошлое и запретительный ордер, и свои лихорадочные отношения с бывшим.

Я открываю бардачок и нащупываю в его глубине мешочек из темно-зеленой ткани. Одно только прикосновение вызывает у меня глубокое чувство отвращения – но вместе с этим и дарит ощущение спокойствия. Как бы я ни ненавидела таскать с собой оружие, с ним я чувствую себя в безопасности.

Сегодня мне это особенно необходимо, так что я забираю пистолет с собой в дом и кладу его на тумбочку у кровати – так спокойнее. Вечная работа Ноя доставляет мне много проблем, но хуже всего – спать одной. Когда наступает ночь, меня тут же начинает преследовать гнетущее чувство опасности, ощущение, что на меня нападут из-за угла.

Я складываю руки на животе. Теперь мне предстоит защищать не только себя, но и еще одну человеческую жизнь – и мой страх от этого только усиливается. На самом деле, я испытываю довольно смешанные чувства – тут и радостное предвкушение, и волнение, и переживания о том, когда и как именно мне стоит рассказать Ною про ребенка. Я тщетно пытаюсь уснуть, но сон не приходит.

Мне стоит сделать тест на беременность и удивить его сразу по приезду или подождать, пока он разберется с наиболее срочными делами? Или вон люди часто делают миленькие объявления в Инстаграме о событиях своей жизни – с громкими заголовками, хэштегами и всем таким. Может, и мне нужно что-то подобное?

Я беспокойно ворочаюсь в кровати и в конце концов понимаю, что уснуть мне не удастся. Тогда я сажусь в кровати с ноутбуком и принимаюсь пролистывать картинки в интернете, ища вдохновения.

Но кое-что все-таки меня беспокоит. Точнее – кое-кто.

Элли, она же Элизабет Лафлин.

Она просто девочка, которая совершенно случайно постучалась именно в мой дом, ведь так? Мне хочется так думать, но что-то в этой истории гложет меня, лишая сна. Кто же она, и почему мне кажется, что она прочно связана с моим прошлым, а также с настоящим и даже будущим?

Я воскрешаю ее в своей памяти, словно перебираю фотографии – с разных углов, из разного времени, с разным выражением лица. Мне не по себе от того, что Элли, кажется, очень заинтересована в моем доме – безо всякой на то веской причины, кроме ее желания убежать от собственного дома и собственной жизни. Да, ей нравится озеро и ей нравится этот район – но в городе существует множество мест, в которых можно хорошо провести время на природе, и до них не придется битый час ехать на автобусе. А теперь она, значит, работает сиделкой для домашних животных именно здесь – просто так? Элли объяснила, что ее попросили, но не слишком ли много совпадений?

Я редко верю людям на слово и скорее предпочитаю выяснять их скрытые мотивы. Может, это действительно у меня проблемы с доверием?

Надо сказать, что вытащить из Кортни информацию оказалось легче легкого – хотя времени у меня было немного, только те несколько минут, когда Элли отошла оплатить счет. Язык у этой девочки без костей – я бы ей секретов доверять не стала. Зато с ней определенно было бы весело поиграть в «Испорченный телефон».

Я хихикаю, представляя, что она бы могла выдать.

И для заклятой соперницы Кортни знает удивительно много об Элизабет Лафлин. Наверное, так и бывает, если ты учишься с кем-то в школе с первого класса. Всегда знаешь сплетни о тех, с кем приходится находиться рядом так долго. В конце концов, и я тоже могу что-нибудь вспомнить о своих одноклассниках.

Итак, Кортни и Элизабет выросли вместе – они ходят в одну и ту же школу. И я успела узнать, что когда-то Элизабет была очень прилежной ученицей – более того, ее приняли в программу для развитых и одаренных учеников, и она занималась углубленным изучением предметов, пока однажды просто… Не перестала стараться. Стала вечно опаздывать или вовсе не приходить в школу – сложно назвать это как-то иначе, кроме как отсутствием усилий.

Я лежу и думаю над всем этим, разглядывая потолок. Выглаженные простыни сейчас кажутся жесткими.

Элли не понимает, что, оказывая услугу Кортни, я на самом деле пыталась помочь ей самой. Может, Элли и не понравится эта идея, но я уверена – проведи они вместе немного времени, и обнаружится, что общего у них все-таки больше, чем кажется.