В квартире стояла звенящая тишина.

— Неужели ушел? — с большим сомнением и робкой надеждой предположила я.

Илья Георгиевич обнаружился в гостиной, где он сладко и безмятежно спал на диване, пристроив свою умную головушку на подлокотнике, скрестив руки на груди и подсунув ладони под мышки — его излюбленная поза во время сна. Есть еще одна… но про нее мы не будем вспоминать — тут же одернула я себя.

Да уж, нервы у господина Башкирцева железные — вроде как в этой комнате произошло два убийства — само по себе жутко, а если там дух неупокоенный…

— Я уже не сплю, — сказал Илья, не открывая глаз.

— Вообще-то тут людей убили, — напомнила я.

— Но не на диване же, — рассудительно заметил он.

Открыл глаза и резким, но красивым движением сел.

— Ты выглядишь намного лучше, дорогая.

— Не называй меня дорогой, — повторила я свое железное требование.

— Ну, вот и боевой дух вернулся, — порадовался необычайно господин Башкирцев и бодро предложил: — Ну что, чайку?

— Я смотрю, ты тут освоился, — не удержалась я от колкости.

— Все, все, не вредничай! — усмехнулся он.

Чай мы организовали и пили в кухне — Илья с чудом уцелевшей после дневного чаепития выпечкой из нашего кафе, а я с медом.

— Ну что, дорогая, — предложил Башкирцев, — давай, рассказывай все по порядку и с самого начала.

— Издеваешься? — заподозрила я его в нехорошем. — Ты же представляешь, сколько раз я уже все рассказывала?

— Так то кому: оперу местному, а то мне, мужу родному.

— Бывшему! — напомнила я с нажимом.

— Да какое там… — махнул он небрежно рукой и не дал развиться моему возмущению. — Ты спокойно, без спешки и нервов, вспоминай все шаг за шагом, мелочи, детали, а я помогу.

— А откуда ты узнал? — вдруг сообразила я, что ему на самом деле неоткуда было получить информацию о моих неприятностях.

— Да, видно, сильно тебя траванули, — хмыкнул Илья, задумчиво посмотрев на меня. — Если бы ты была в форме, то первым делом спросила бы об этом. — И пояснил, не забыв попенять: — Матвею Петровичу, как я понимаю, ты не сообщила. Ну, в общем-то правильно, незачем старика беспокоить. К нам в отделение пришел запрос о тебе, то есть по месту твоей фактической прописки, в рамках уголовного дела, что ведут областные опера. А поскольку я являюсь начальником уголовного розыска нашего округа, запрос прямиком попал ко мне на стол. Ну а дальше понятно: я затребовал материалы, стараясь выяснить, во что вляпалась моя жена.

— Не я, а меня, — поправила я, на этот раз не напомнив ему про прилагательное «бывшая».

— Да нет, дорогая, — возразил Башкирцев. — По всему выходит, что ты имеешь непосредственное отношение к этим убийствам.

— Это какое? — поразилась я столь сильному заявлению. — Соучастницы, что ли?

— Не соучастницы, а возможной причины, мотива, проще говоря, — поправил Башкирцев.

— Ты хочешь сказать, что кто-то убил Аркашу и его любовницу из-за меня?

— Кир, — посмотрел он на меня с сомнением. — Понимаю, тебе действительно досталось, я почитал эпикриз обоих врачей, но давай-ка начинай уже соображать. — И принялся растолковывать: — Убили их по другой причине, а вот то, что сделали это у тебя дома и с явным намерением подставить именно тебя, в этом определенно есть что-то глубоко личное. Кого-то ты уж больно сильно задела. До такой степени, что ему захотелось не просто отомстить, а с особой изощренностью. Если бы не настолько сильное отравление препаратом, ты оказалась бы главной подозреваемой и сидела бы сейчас в КПЗ. А вот по второму эпизоду алиби все ж таки шаткое, как ни пламенно звучат слова твоих докторов-заступников, но все же факт того, что ты находилась дома в момент убийства, никто не отменял. И что имеем мы на данный момент? — спросил он, посмотрев на меня.

— Что?

— А то, что оба красивых плана мести преступника провалились по глупой случайности. И это, скорее всего, лишь распалило его ненависть и желание отомстить. Так что охрана тебе необходима.

— В твоем лице? — уточнила я.

— В моем в первую очередь, — подтвердил Башкирцев и «порадовал»: — Так что жить мы будем вместе и на работу твою ходить тоже.

— Ужас! — заключила я.

— Не все так плохо, дорогая… — принялся было что-то разъяснять он, расплываясь в улыбке.

— Даже не говори! — остановила я его и напомнила: — Не называй меня «дорогая»! — И вернула к основной теме: — Давай дальше по делу.

— Нет, по делу это ты давай, — все же усмехнулся Илья, но тут же сосредоточился на главном. — Рассказывай. Начни с юбилея.

И я начала. А некуда деваться — если я хочу, а я очень даже хочу, разобраться с этим делом и выяснить, кто же злодей, то придется напрягать память и много говорить.

Илья слушал очень внимательно. Хотя по его внешнему виду этого не скажешь — сидел расслабленный, задавал как бы между прочим уточняющие вопросы по ходу моего повествования, несколько раз вставал, подогревал чайник и наливал нам обоим чаю, но я его слишком хорошо знаю, чтобы не видеть особой внутренней сосредоточенности.

— Почему никто из соседей не слышал выстрелы?

— У нас старый сталинский дом, тут такая звукоизоляция, что если барабанить с утра до ночи на установке, то соседи так ничего и не услышат, разве что при открытых окнах и через входную дверь. Окна были закрыты везде, кроме моей спальни. Ну а в подъезде в это время скорее всего никого не было.

Он кивнул, и я продолжила.

Рассказывала я долго, больше часа так точно, подробно, и Башкирцев постоянно что-то переспрашивал, дотошно уточнял мелочи. А когда закончила, задумался на какое-то время, я сидела тихонько, не мешая ему в этом процессе.

— Ну, так! — вышел он резко из задумчивости. — Мне надо посмотреть материалы дела. Значит, утром я отвезу тебя на работу, там за тобой парни посмотрят, а сам поеду к коллегам, — и посмотрел на меня с веселой иронией. — Как истинный художник, я равнодушен к чужому творчеству, но вынужден признать, что, судя по тем кратким материалам, что они прислали, местные вполне толково работают. Я навел справки об этом капитане Марчуке, отзываются о нем как о достойном сыскаре, законнике.

— Что, взяток не берет? — подивилась я.

Башкирцев посмотрел на меня с нарочитым укором и многозначительной жалостью во взоре.

М-да, это я, конечно, с вопросом не туда куда-то.

Кто ж в наше время в полиции взяток не берет? Альтруистических Жегловых с Шараповыми нынешняя ментовская среда не рождает.

Или рождает, как раз сейчас, новое поколение, но пока в муках.

Однако взятка взятке рознь. Есть разные формы коррупции, и вымогательство денежных средств лишь одна из них, правда, самая распространенная. Но есть еще взятки услугами, передачей различных форм собственности взяткополучателю, информацией и отсроченным долгом.