Отлегло от сердца у всех — все-таки родная бабушка, это вам не тетя чужая, пусть и покаявшаяся во всех своих грехах его отцу, как перед смертью причащающему ее батюшке.

А сейчас она поглядывает на сына, отходящего от нашей машины, и в немом отчаянии закатывает глаза.

— Как ты это выносишь? — почти с благоговением и большой долей возмущения спросила она.

— Да я не гружусь этим вообще, — улыбнулась я, посмотрев на садившегося в свой автомобиль Башкирцева, — меня его наставления и бесконечные нотации не задевают, как-то фильтрует разум рациональную часть от эмоциональной. Я же понимаю, что это издержки профессии. Ему пришлось видеть столько детских смертей и несчастий, что невольно он проецирует возможность любых происшествий на свою семью. И потом, я уверена, что лучше любящий и заботливый отец, пусть даже с некоторым перебором, чем равнодушный и отстраненный.

— С некоторым? — с нажимом переспросила свекровь. — Да у него паранойя на тему вашей с Матюшей безопасности. Я, конечно, люблю своего сына, но понимаю, что это очень крутой перебор, — покачала она досадливо головой.

— Это пройдет, — отмахнувшись небрежно, посмеялась я, — ребенке на третьем.

— Кира! — хохотнула свекровь.

— Да все это ерунда, Елена Степановна, пусть покричит, ему нужен выход для разрядки эмоций. Нормально, — усмехнулась я в ответ и поделилась секретом: — Вот я снова беременна и не собираюсь пока Илье об этом сообщать. Думаю, надо дать ему время свыкнуться с мыслью, что Матюша ездит со мной на работу, недельки так три, а потом можно и обрадовать.

— Он с ума сойдет! — рассмеялась весело свекровь.

А я посмотрела на джип Башкирцева, в этот самый момент тронувшийся с места, и рассмеялась следом за ней:

— Он привыкнет, — представила я себе реакцию мужа на ошеломляющую новость о следующем ребенке.

Это будет нечто!