Математик и Козлик

Делили пирог.

Козлик скромно сказал:

– Раздели его вдоль!

– Тривиально! – сказал Математик. –

Позволь,

Я уж лучше

Его разделю поперек! –

Первым он ухватил

Первый кус пирога.

Но не плачьте,

Был тут же наказан порок:

«Пи» досталось ему

(А какой в этом прок?!)

А Козленку…

Козленку достались

Рога!

– Слушай, дитя, какой смысл произносить всю этучепуху, – проворчал Рыбный Деликатес, – если ты даже ничего не можешьтолком объяснить? Это что-то неслыханное!

– Да, тяжедый случай, – поддержал другаГрифон. – Лучше прекратим!

И Алиса, надо сказать, очень обрадовалась.

– Не пройти ли нам вторую фигуру РаковойКадрили? – предложил Грифон. – Или ты, может быть, предпочитаешь,чтобы Деликатес спел тебе еще песенку?

– Да, песенку, конечно, песенку! Дяденька Деликатес,будьте так добры! – закричала Алиса с таким энтузиазмом, что Грифон даженемного обиделся.

– Гм! Ну что ж, как угодно, – проворчал он. –О вкусах не спорят! Спой ей «РЫБАЦКУЮ УХУ», старик!

Рыбный Деликатес испустил тяжелый вздох и голосом,прерывающимся от рыданий, запел:

Чудо-Уха! Что сравнится с ней!

Что ароматней, вкусней, сытней?

Люди простят вам любые грехи

Ради тарелки рыбацкой ухи –

Деликатесной ухи!

Ах-Ох-Ух-и-и-и! Ах-Ох-Ухи!

Деликате-е-есной,

Дивной рыбацкой

Ах-Ох-Ух-и-и-и! Ах-Ох-Ухи!

Мясо и дичь – все чепуха!

Радует душу только Уха!

Кто не отдаст все на свете за две

Ложки ухи, тот, конечно, не ел

Дивной рыбацкой ухи!

Ах-Ох-Ух-и-и-и! Ах-Ох-Ухи!

Деликате-е-есной,

Дивной рыбацкой

Ах-Ох-Ух-и-и-и! Ах-Ох-Ухи!

– Припев два раза! – крикнул Грифон, и Деликатесначал было повторять припев, как вдруг издали донесся крик:

– Суд идет!

– Бежим! – завопил Грифон и, схватив Алису заруку, помчался со всех ног, не дожидаясь окончания песни.

– Какой суд? – спросила Алиса, задыхаясь от бега.Но Грифон только повторил, «Бежим!» – и помчался еще быстрей, и лишь легкийветерок приносил к ним замиравшие в отдалении душераздирающие слова:

Ах! Ох! Ух! И! И! И!

Ах! Ох! Ухи!

Когда Алиса с Грифоном прибежали. Король и Королева ужесидели на троне, а кругом собралась огромная толпа: пичужки, зверюшки всехпород, не говоря уже о картах всех мастей. Перед судейским троном стоял в цепяхпод охраной двух солдат – один справа, другой – слева – Червонный Валет.

По правую руку от Короля находился Белый Кролик, с трубой водной лапке и пергаментным свитком в другой.

А в самом центре судебного зала стоял стол, а на немкрасовалось большое блюдо с пирожками, н вид у них был такой аппетитный, что уАлисы прямо слюнки потекли. «Хорошо бы, суд уже кончился и позвали к столу!» –подумала она.

Но так как, судя по всему, до этого было еще далеко, она,чтобы скоротать время, стала рассматривать все окружающее. Хотя Алиса раньшеникогда не бывала в суде, она устала про суд в книжках, и ей было очень приятноотметить, что она знает, как тут все – или почти все – называется.

«Вот это судья, – сказала она про себя. – Кто вбольшом парике, тот и судья».[24]

Судьей, кстати, был сам Король, и так как на парик емупришлось надеть корону, он очень стеснялся – такой наряд был ему явно не клицу.

«А вот эти двенадцать тварюшек (она не могла найти другогослова – ведь там были и птички и зверьки) – это, наверное, пристяжные… нет,присяжные!»

Алиса не без гордости раза два-три повторила это слово.«Вряд ли много найдется девочек в моем возрасте, а то и старше, – подумалаона, – которые слыхали такое слово и знают, что оно значит».[25]

Пожалуй, она была права, хотя слово «заседатели» было быничуть не хуже. Присяжные сидели на большой скамье, стоявшей на возвышении(«Это скамья присяжных. В скамейке то все и дело, кто на нее присел, тот иприсяжный», – подумала Алиса). У всех у них были грифельные доски, и всеони что-то деловито записывали.

– Что это они? – шепнула Алиса Грифону. –Записывать-то нечего, суд еще не начался!

– Они записывают свои имена, – тоже шепотомответил Грифон, – боятся забыть, как их зовут, пока процесс кончится.

– Вот дураки-то! – начала было Алиса громковыражать свое возмущение, но тут же осеклась – Белый Кролик закричал:

– Соблюдать тишину в зале заседания!

А Король надел очки и обвел зал настороженным взглядом,разыскивая нарушителя тишины.

Присяжные (Алиса прекрасно это видела) принялись записыватьна своих досках: «Вот дураки-то»; она даже заметила, что один из них не знал,как пишется слово «дураки», и попросил соседа подсказать.

«Да уж, они там напишут, – подумала Алиса, – могусебе представить!»

На беду, у кого-то из присяжных грифель все время отчаянноскрипел. Алиса, понятно, не могла этого вынести; она вскочила, незаметноподобралась к присяжному сзади и, улучив момент, выхватила у него грифель.Проделала она это так ловко и быстро, что бедняга присяжный (это был как разТритон Билль) даже не понял, что произошло. Он долго искал свой грифель, но таки не нашел и в конце концов решил писать просто пальцем.