Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Как он выглядел? — спрашиваю я.
— Выглядел? — не понимает бабушка.
— Ну да. Частный детектив.
— Ну, он цыган.
— Правда? А он еще приедет?
Частный детектив — цыган. Никогда в жизни о таком не слышал!
— Чему ты так радуешься? — ворчит ба.
— Я не радуюсь.
Когда вечером я возвращаюсь домой, мама с Иво и Кристо собираются ужинать. Мы довольно часто едим вместе, ведь мама работает, а надо еще заботиться о Кристо. Когда я захожу, мама с Иво переговариваются о чем-то вполголоса, а Кристо смотрит телик. При виде меня малыш сияет. Я протягиваю ему руку, и наши пальцы переплетаются: это наш с ним ритуал.
— А вот и кошмарик пришел, — объявляет Иво.
Он говорил так, когда я был маленьким, но теперь, когда мне четырнадцать, это звучит несколько странно. Напоминает о том, сколько воды утекло с тех пор, когда он произносил это в последний раз.
— Ты слышал про частного детектива? — спрашиваю я.
— Ха! — отвечает Иво и закатывает глаза.
— Надо же, спохватились, — говорит мама. — И что они теперь собираются найти?
Из ее слов я делаю вывод, что они тоже это обсуждали.
— А ты якобы находишься в Висбече.
— Ну да… — ухмыляется Иво. — Почему бы и нет?
— Дед Тене сказал тебе, что это был цыган?
— Угу. Во всяком случае, наполовину.
— Я никогда не слышал о частном детективе из цыган. А ты?
— Нет. Тебе это понравилось?
— Не знаю.
Мама улыбается. Я радуюсь, что она сегодня не слишком уставшая. Порой, когда она весь день мотается, развозя заказы, она так устает, что едва может говорить. В такие вечера она падает на диван и засыпает сразу после ужина. Впрочем, присутствие Иво с Кристо обычно ее бодрит. Они с Иво дружат.
Но есть кое-что, от чего мне нерадостно. И всем нам вообще. Кристо неважно себя чувствует. С тех пор как мы вернулись из Лурда, прошло четыре недели, а ему так и не полегчало. Мне кажется, ему, наоборот, стало хуже. Он меньше говорит и выглядит ослабшим. Почти только и делает, что лежит на диване у Иво или у нас и смотрит вокруг добрыми глазами, слишком огромными для его личика. Он такой маленький и худенький, вполовину меньше любого обычного шестилетки. А иногда он вообще ни на что не смотрит. Просто лежит и дышит, как будто запыхался, а сам не двигается. От этого порой хочется кричать. Ну почему никто не может хоть что-нибудь сделать?
Сколько времени нужно Богу, чтобы исцелить шестилетнего мальчика? Я спросил Иво, долго ли он ждал, прежде чем начал чувствовать себя лучше, и он сказал, что не помнит, но все происходило так постепенно, что невозможно было заметить. Меня это не утешило.
Думаю, придется нам смириться с тем, что на этот раз никакого чуда не будет. Нужно взглянуть правде в глаза: вся эта дурацкая поездка оказалась бесполезной. И что теперь?
Рэй
Клочок бумаги с номером Луэллы погребен под грудой макулатуры у телефона вот уже пару-тройку дней. Я знаю, что он там, и все равно несколько долгих минут неподвижно сижу, прежде чем начать набирать цифры.
Но, к моему удивлению, трубку снимают почти сразу. Голос Луэллы кажется более спокойным, в нем куда меньше готовности обороняться.
— Привет. Это Рэй Лавелл.
Молчание.
— А-а.
Готовность обороняться возвращается с подкреплением.
— Прошу прощения, что вынужден снова вас потревожить, но не могли бы вы ответить еще на несколько вопросов?
— Мне нужно уходить. Что у вас там?
— Ну, может, нам где-нибудь встретиться? В любое удобное для вас время. Я могу приехать к вам, если хотите.
— Вы виделись с моим братом?
— Да.
Больше я ничего не говорю. Надеюсь, в ней осталась хотя бы крупица любопытства.
— Я буду проезжать через Уимблдон. На Бродвее есть один паб, «Грин мэн». Неподалеку от театра. Я могу встретиться с вами там в девять. У меня будет полчаса. Это все.
— Большое вам спасибо, мисс Янко. Спасибо, что уделили мне время. Я обязательно подъеду.
Откровенно говоря, я не знаю, что она может мне рассказать. Я не уверен даже, о чем собираюсь ее спрашивать. Возможно, лучше мне было бросить силы на наблюдение за стоянкой в Гэмпшире, хотя в условиях полного отсутствия поблизости каких бы то ни было зданий и машин подобное наблюдение превращается в крайне сложную задачу. Приходится, как идиоту, прыгать по кустам с биноклем. Такое всегда приятнее отложить на завтра.
На этот раз она ожидает меня. Я пришел вовремя, но она уже сидит за угловым столиком с сигаретой в руке. Наряд на ней более будничный: джинсы и длинный мешковатый свитер, в котором она выглядит еще более миниатюрной. Впрочем, высокие каблуки и помада никуда не делись; такое впечатление, что без них она из дому не выходит.
— Мисс Янко, спасибо, что согласились со мной встретиться. Позвольте мне что-нибудь вам заказать.
— Обычный чай, пожалуйста. И зовите меня Лулу. А то у меня такое чувство, будто вы обращаетесь к кому-то другому.
— Лулу. Понял.
Я заказываю чай для нее и полпинты пива для себя. Сегодня злоупотреблять выпивкой не стоит.
— Ну и как вам мой братец?
— Я не догадывался, что он в инвалидной коляске.
Она ничего не говорит на это и отпивает из чашки.
— Должно быть, это очень нелегко, когда кочуешь, — продолжаю я.
— За ним присматривает родня.
— И все-таки…
— Удалось вам разузнать что-нибудь про Розу? — спрашивает она.
— Не слишком много. Я собирался повидаться с Иво, но Тене не хочет, чтобы я с ним говорил. Сказал, это его расстроит. Где сейчас Иво?
— С Тене. Во всяком случае, раньше они всегда ездили вместе.
— Мне сказали, он сейчас на Болотах.
Она пожимает плечами; порывистость этого движения напоминает мне Тене, хотя внешне у них нет ничего общего.
— Может, и так, — не спорит она.
— А вы не знаете?
— Я же вам сказала, у нас не слишком много общего. Я не видела их уже… года три.
— Но вы говорили с Тене?
— Конечно. Он ведь мой брат.
— Ну да. Вашу сестру я тоже видел. И у меня… у меня сложилось впечатление, что Иво там. Зачем им с Тене скрывать его?
Лулу хмурится:
— Вы думаете, они говорят неправду?
— Я думаю, они пытаются его защитить. Но почему?