– Возможно, – сказала Мэгги. – Но это явно не первое его родео. Не думаю, что сильно совестливый.

– Это правда, – согласилась Грейс. – Его действия – то, как гладко прошло похищение, его подготовленность с инсулином, изменение голоса, техника, которую он должен был использовать, чтобы отражать сигнал телефона, – говорят о его опытности. Но потом он делает запрос о выкупе без номера банковского счета. Это… неосмотрительно.

– Ты не думаешь, что он просто боится, что мы отследим счет? – спросила Мэгги. Это было единственное логическое объяснение, которое приходило ей в голову.

Грейс покрутила свой бокал, всматриваясь в вино.

– Если он достаточно продвинутый, чтобы перенаправлять телефонный сигнал, у него наверняка есть и неотслеживаемый счет.

Мэгги вздохнула. Она была права.

– Пазл не складывается – я пытаюсь, но у меня просто не выходит. Может быть, я слишком заржавела после… – Она сделала глоток воды.

– Мэгс, я немного волнуюсь за тебя, – сказала Грэйс, беспокойно хмуря брови. – Ты через многое прошла. Ты ушла из Бюро и закончила отношения с Полом. Я уважаю твое решение, – поспешно добавила она. – Я люблю тебя, и Пол – хороший парень, но я понимаю, почему вы двое так и не сошлись. И я понимаю, почему тебе нужно было уехать и бросить себя на амбразуру благотворительности. Но теперь я вижу, что тебе приходится бросать себя на переговоры только потому, что ты должна Фрэнку. И это меня беспокоит.

Мэгги закусила губу. Ей не понравилось, как это прозвучало.

– О чем ты?

– О хаосе и стрессе, – деликатно сказала Грейс. – И об избегании. Ты встречаешься с кем-нибудь? Проходила психотерапию после «Шервудских Холмов»? Обсуждала перемены в своей жизни? Ты знаешь, психотерапия – это не стыдно. Она помогает людям пережить травмы и горе. Я знаю, она тебе помогла после… ну, после того, что случилось с тобой и Эрикой. Может быть, пришло время снова найти кого-нибудь, с кем тебе было бы комфортно говорить.

Мэгги отшатнулась от нее, словно обжегшись. Ее руки так сильно сжали стакан воды, что она испугалась, что тот вот-вот лопнет под давлением. На мгновение она слышала лишь свое сердце, стучащее в ушах, и крики, отдававшиеся эхом в ее кошмарах. Она глубоко вздохнула, заставляя себя ответить.

– Я в порядке, Грейс, – сказала она коротко. – И без обид, но если бы мне был нужен глубокий личный разговор, я не стала бы вести его с действующим агентом ФБР… – Она резко оборвала фразу, чуть не уронив стакан воды, – ее озарило.

– Черт возьми! – сказала она. – Я поняла.

– Что? – спросила Грейс.

– Запрос, первый запрос, который сделал похититель, он не настоящий! Ему не нужны деньги – он хочет что-то еще. Деньги – это для отвлечения внимания. Вот почему он не дал номер банковского счета. Это не неосмотрительность – парень слишком хорош, – он пытался выиграть время, чтобы подготовить свой следующий ход. Он работает над этим под разными углами. Он собирается связаться с сенатором напрямую, чтобы получить то, чего он действительно хочет. И бьюсь об заклад, что он сделает это сегодня вечером.

Она подскочила со стула так стремительно, что чуть не споткнулась, схватила пальто и телефон и бросила на стойку пару купюр.

– Мне пора. Не волнуйся, Грейс.

Грейс бросила на нее огорченный взгляд:

– Я твой друг, так что я всегда волнуюсь. Береги себя.

Мэгги зашагала к выходу из бара. Она не давала обещаний. Если не даешь обещаний, ты и не нарушишь.

По дороге к особняку сенатора Мэгги написала Фрэнку:

«Буду чуть позднее. Есть зацепка. Дам тебе знать, если что-то выгорит».

Постукивая пальцами по рулю, она подъехала к воротам и показала свой временный пропуск охраннику. Мэгги выключила фары, проехала первый поворот подъездной дорожки и припарковалась задом так, чтобы видеть дверь и окна кабинета сенатора.

Мэгги устроилась в тени и стала ждать.

Она сказала Грейс, что была в порядке, но это была ложь. Даже когда она смотрела сегодня видео с Кайлой, видела, как Кайла щурится на камеру, напуганная, но пытающаяся этого не показывать, она снова чувствовала, как веревки сжимали ее запястья, а внутри нарастала паника. Грейс была права – возможно, ей действительно стоило возобновить занятия с психотерапевтом. Она ходила к терапевту все детство после похищения. И всю старшую школу, и большую часть колледжа. Одни только мысли о том, чтобы вернуться к терапии, изнуряли. Но Мэгги понимала, что относиться так к терапии – саморазрушение.

Она могла помочь с ночными кошмарами.

Почти каждую ночь ей снова было двенадцать. Она бежала обратно в сарай. Мэгги ворочалась в смятых простынях, а сон продолжался. Она добиралась до двери, открывала ее и кричала, потому что там была только кровь.

Кровь Эрики.

По всем стенам и на полу. Мэгги падала на колени, вывернутая наизнанку этим зрелищем, и кровь заливала ее одежду, ее кожу. Медное зловоние было настолько сильным, что она до сих пор ощущала во рту его вкус… Тогда он прилип к ее горлу на недели. Она оттерла пятна крови, но столько лет спустя все еще чувствовала их где-то под кожей.

Мэгги откинулась назад, закрыла глаза и попыталась заблокировать воспоминания. Но стало только хуже.

– Мы должны попытаться, – сказала Эрика.

– Я не могу уйти без тебя! – умоляла Мэгги. Она не могла. Она не сделает это. Боже, как Эрика могла просить ее об этом? Что, если он сделает ей больно? Что, если накажет, когда увидит, что Мэгги сбежала?

Эрика притянула ее ближе.

– Я не пролезу, Мэгс, – прошептала она ей на ухо. – Я слишком большая. Это должна быть ты. Мы не можем просто сидеть здесь и ждать, пока с нами произойдет невесть что. Я знаю, что ты можешь это сделать. Ты просто проскользнешь и побежишь за помощью. Я буду здесь, когда ты вернешься.

– Я не хочу, – голос Мэгги был еле слышен. Она прижалась к Эрике, неуклюже обняв ее связанными руками. – Я не могу оставить тебя здесь. Что, если он сделает тебе больно?

– Я буду в порядке, – уверила ее Эрика. – Ты просто должна быть храброй, хорошо? Ради нас обеих.

– Я попытаюсь, – сказала Мэгги. Она должна была попытаться. Какой у них был выбор? Ее старшая сестра была права, как обычно.

Эрика улыбнулась дрожащими губами, убирая Мэгги волосы с щеки.

– Мы сделаем это сегодня, после того как он принесет нам еду, хорошо? Он уйдет, а ты пролезешь и побежишь, Мэгги. Ты побежишь так быстро, как можешь, и ты не будешь останавливаться и оглядываться, что бы ни случилось.

Глаза Мэгги наполнились слезами. Она попыталась их удержать. Она должна была быть сильной. Храброй. Ради сестры и родителей, которые их искали.